Даже то небольшое монопроизводство начиналось с серьезных научных исследований химиков в статусе профессоров Императорского Петроградского университета. Плюс уже в 1928-м в Архангельске открылся свой научно-исследовательский водорослевый институт. И всю историю затем – до самого распада СССР – научные кадры комбината и института перетекали с производства в науку и обратно. Что и позволило достаточно быстро найти не только простую и дешевую технологию производства йода из буровых вод, но и обнаружить замечательнейшие свойства агара (по качеству он превосходил дорогой японский), заказчиками которого были в те годы все кондитерские фабрики страны.

И хотя качество продукции комбината всегда было превосходным и в заказчиках не было недостатка, в социалистической экономике предприятие значилось как планово-убыточное. И убыточным было до 1990 года. При этом щедрые государственные вливания позволяли работать с любыми научными гипотезами, не считая отрицательные результаты провалами. Можно было много и честно экспериментировать над биологически активными соединениями водорослей. Спасибо СевПИНРО, с которым и связано развитие. Как, впрочем, и все достижения института. Классическая связка реально работала на результат.

***
В 1979-м в название комбината добавилось определение «опытный». И 80-е стали венцом творческого союза ведущих научно-исследовательских учреждений страны и производства. Практически непрерывно комбинат что-то испытывал, менял, внедрял. Ламинария активно культивировалась на опытных участках, новые механизированные линии вводились на производстве. И только в море не удавалось усовершенствовать орудия добычи водорослей. Железные драги варварски уничтожали водоросли на песчано-галечном дне Белого моря. Поэтому ламинарию и сегодня добывают дедовским методом – косят с карбасов.

Производство сосредоточилось на трех видах продукции: агар шел для кондитерской и микробиологической промышленности, альгинат натрия – для текстильной, маннит – для фармацевтической. Его применяют для понижения внутричерепного давления и уменьшения отека мозга, при острой почечной или почечно-печеночной недостаточности, при операциях с искусственным кровообращением.

Агар производят еще в Приморье, маннит и альгинат натрия - только в Архангельске. И это наш альгинат, специфический сорбент радионуклидов, стал спасительным средством для тысяч людей, оказавшихся в 1986-м в зоне поражения Чернобыля. Биологически активные добавки для профилактики и комплексного лечения гормонозависимых опухолей кламин и клофен тоже делаются на субстанции, которая не вырабатывается больше нигде в мире.

Но до 90-х годов, пока государство диктовало цены на все, уникальная продукция водорослевого комбината стоила не просто дешево, а очень дешево. В том числе и поэтому предприятие оставалось убыточным.

***
Когда в 1990-м из Москвы сообщили о прекращении финансирования предприятия, когда выяснилось, что все отныне комбинат должен будет решать и делать сам, «мы даже не испугались, - говорит ставшая в том же году директором Елена БОКОВА. - Мы считали, что так и должно было быть. Просто стали все скрупулезно считать. Даже интересно показалось вначале».

- Как же интересно? - удивилась я. – Одно дело – нефть добывать и в прибыли купаться, другое – считай, на траве делать рентабельность?

- А нам пришлось стать прибыльными, - ответила просто.

Химику-технологу по образованию, Боковой повезло до Архангельска поработать на Череповецком фанерно-мебельном комбинате, где она и получила главные навыки руководителя. Впрочем… ЧТО был тот опыт социалистического хозяйствования по сравнению с воцарившимся в экономике хаосом…

Сегодня и сама Бокова не помнит, чем коллектив руководствовался, отказываясь от приватизации начала 90-х. Толком-то никто ничего не понимал. Люди боялись, что администрация продаст их вместе с комбинатом; администрация боялась, что или пенсионеры распродадут акции за бесценок, или работники потребуют дивидендов, которые взять было неоткуда.

Но водорослевый и в этом оказался уникумом. Коллектив не пошел на приватизацию и не стал выделять в самостоятельное добывающее подразделение на Соловках.

По пути разделения, дробления шли тогда все предприятия рыбной промышленности (а водорослевый комбинат до сих пор числится в этом ведомстве, хотя, по сути, является предприятием химической промышленности, никакого отношения к рыбе не имеющем). А тогда ставшие самостоятельными флоты, дававшие до этого до трети объемов водорослей, просто перестали их поставлять комбинату. Нашли более выгодные рынки сбыта рыбы. Еще треть объемов производству давали карельские, мурманские и архангельские колхозы, и треть комбинат заготавливал сам. Когда все вертикальные связи рухнули, производство спасло именно свое соловецкое подразделение.

И когда Соломбальская судоверфь перестала строить для комбината карбасы – он взял производство на себя. И когда вздорожали услуги транспортно-рефрижераторного флота – купил и капитально отремонтировал «Даурию». А умер судоремонтный завод, что обеспечивал водорослевое производство паром, - комбинат построил свою котельную. Тем не менее больше чем в два раза пришлось сократить коллектив.

***
До всех экономических передряг комбинат – федеральное государственное унитарное предприятие - вырабатывал по 60 тонн маннита и до 200 тонн технического альгината в год. Агар продолжал производить цех на Соловках. Даже в те годы, которые многие сегодня вспоминают как голодные, работники комбината не голодали, хотя в кассе никогда не было сразу столько денег, чтобы выдать зарплату всем, допустим, пятого. Да еще часть ее приходилось выдавать «бартером». Ткацкие и трикотажные фабрики, потребители технического альгината, расплачивались с поставщиком тканями. Получатели агара - кондитерские фабрики - слали в Архангельск муку, сахар конфеты и даже спиртное. Комбинату пришлось открыть сеть своих магазинов, чтобы продавать несвойственную ему продукцию. Удивительно, но сотрудники это понимали. Ни одной жалобы в те годы ни на задержки зарплаты, ни на то, что ее выдают Бог знает чем, не было.

Однако очень быстро стало понятно, что отнюдь не весь товар, производимый раньше, рынку нужен. Невостребованными оказались огромные объемы технического альгината. Границы открылись, и ткацкие фабрики быстро нашли ему синтетический заменитель. Естественно, эту дыру потребовалось чем-то заполнять. Хорошо, «в запасе» были научные разработки по пищевому и медицинскому альгинатам. Тогда и началось производство покрытия на раны и ожоги - альгипор. Комбинат перешел на выпуск не только альгината натрия, но и альгинатов калия, магния, кальция. Сильно увеличив ассортимент, стал работать под спрос. Появилась, например, парфюмерная линия – тоже с уникальными продуктами, которые сразу полюбились иностранцам. Натурпродукт – фишка сегодняшнего дня. Именно поэтому даже не кремы, лосьоны или шампуни идут нарасхват – потребитель обожает просто водоросли. Для обертываний. Под них та же Москва даже специальные салоны создает…

А быстро осваивать новые технологии помог как раз экспериментальный характер предприятия и постоянная готовность коллектива к чему-то новому.

***
С 2005-го водорослевый комбинат – акционерное общество. Но все 100% акций принадлежат государству. Только комбинат – не госкорпорация, которые лишь сейчас спохватился поприжать собственник. Нет у его сотрудников ни золотых, ни хоть шелковых парашютов, нет и миллионных вливаний в производство. Более того: государство забирает 25% прибыли, и если комбинат покупает новое оборудование, оно тоже становится государственной собственностью. А в ситуации острого дефицита бюджета государству может оказаться выгодным выставить предприятие на аукцион.

Но пока он работает и развивается. Как десять, и двадцать, и пятьдесят лет назад. А уникален водорослевый еще и тем, что все эти сумасшедшие годы переходного периода от социализма к капитализму, от убыточного к прибыльному комбинат прожил с одним директором. Прецедентов такого рода в Архангельске, пожалуй, больше и не найти. Разве что на производствах помельче, как Промкомбинат, например, с Людмилой Пермиловской. У мужиков-то таких достижений и нет… (ну, это так уже, гендерная ремарка).

С 95-летием вас, Елена Михайловна!