- Александр Александрович, проверки расходования средств областного бюджета перестали интересовать даже журналистов: суммы подчас звучат миллиардные, а по факту – никто ничего не украл, просто наошибались.

- Тем, у кого представление о КСП сводится исключительно к карательным функциям, мы, вероятно, кажемся бесполезной структурой. Так и спрашивают: «А где посадки?». Но наш функционал преимущественно аудиторский: мы указываем на риски в управлении, которые могут вылиться в бюджетные потери. Нарушителями – по нашим материалам – занимаются правоохранительные органы. Недочеты же у проверяемых и замечания у проверяющих будут всегда. Соответственно, чисто по документам, будут и нарушения. Они не влекут прямого ущерба. Но создают предпосылки того, чтобы ущерб возникал. Так, только по итогам 2015 года более 150 млн рублей выявленных нами бюджетных потерь должны быть возвращены в областной бюджет (речь уже о судебных решениях).

- Судя по вашим отчетам, из года в год нарушения одни и те же. Выходит, ситуация не меняется?

- Отчасти это так. Основные проблемы - в качестве управления, в первую очередь муниципального, и зачастую они - следствие элементарной безграмотности. Но у нас нет полномочий изменить ситуацию «в одно касание», хотя ряд нарушений можно блокировать на старте решением депутатов областного Собрания. Например, по отмене авансирования так называемых «дельт», когда государство устанавливает тарифы для населения ниже экономически обоснованных и возникшую межтарифную разницу возмещает ресурсоснабжающим организациям из бюджета. Проверки из года в год показывали, что ТСО не отрабатывали выданные авансы. И только со следующего отопительного сезона авансов уже не будет - нам удалось добиться этого совместными усилиями с прокуратурой.

- Еще бы со стройками разобраться...

- Непростая ситуация – именно в управлении – с бюджетными инвестициями: начиная с юридической чистоты принимаемых решений по полномочиям между областью и муниципалитетами, заканчивая формированием заказчиками конкурсных условий и их выполнением. Приемчики известны: сначала заказчик устанавливает невыполнимые сроки. Допустим, построить детский сад «под ключ» (без авансов) за полгода. И за каждый день просрочки предусматривает 0,5% штрафа от суммы контракта. Кто нормальный на такие драконовские условия пойдет? Верно: только свой, проверенный и уверенный, что никто ему такие штрафы не выставит. Так и происходит — сроки срываются, санкций к исполнителям нет, деньги в бюджет не взыскиваются.

- Может ли обезопасить бюджет страховка, которой теперь пользуются строители?

- Сейчас у каждого выигравшего конкурс подрядчика под каждый объект есть гарантийное обязательство по обеспечению контракта в виде банковской гарантии - до 30% от суммы контракта. Но в законодательстве существует дыра: банковская гарантия является залогом только на срок выполнения работ, зафиксированных в контракте, то есть на те самые полгода плюс минимум еще месяц. Если за 7 месяцев объект не вводится в эксплуатацию, гарантия теряется.

И вот - срок истек. Садик не построен. Гарантия отозвана. Заказчик, нарушая 44-й Федеральный закон, заключает с подрядчиком дополнительное соглашение еще на полгода или на год (уже безо всяких банковских гарантий). И, сколько бы ни составляла просрочка – 100, 200 дней, – штрафные санкции не применяются. Раньше это было правом заказчика – предъявлять пени. Сейчас – обязанность. Но пени в бюджет все равно не взыскиваются. И за такой «гуманизм» к подрядчику заказчик ничем не рискует: в КоАП РФ не предусмотрены меры воздействия на должностное лицо.

- И каков выход?

- В начале года федеральный законодатель внес изменения в 131-й ФЗ: если в течение полугода глава муниципального образования не выполнит решение суда по ущербу для бюджета (можно, например, взаимозачетом скорректировать объемы выполненных работ, попросить рассрочку у Минфина), губернатор отлучит главу администрации от должности – за необеспечение эффективного и результативного расходования бюджетных средств.

Любой гражданин, желающий стать муниципальным или государственным служащим, должен понимать: должность неразрывно связана с высокими профессиональными требованиями и жесткими антикоррупционными ограничениями. В противном случае - наказание, вплоть до поражения в правах, причем пожизненно. Возможно, это выход: дисквалификация + штраф + конфискация. Самый короткий путь до мозгов чиновника - через его карман.

- А репутация? Вы можете выйти на трибуну и объявить: проверяли Петрова, Сидорова, Иванова. Петрову, Иванову – респект, Сидоров – плохой человек…

- Я все время повторяю: КСП – аудит. Диагност. Мы можем сказать: не будешь лечить – отвалится. И один начнет заниматься собой планомерно, другой отмахнется. Иных полномочий – оперировать, например - у нас нет. И нет жесткой законодательной базы, которая бы заставила чиновника служить честно и профессионально, в т. ч. через «бояться». Поэтому некоторые и воспринимают чиновничью должность как некий портал: не напрягался, дополнительно не образовывался, профессионально не рос – просто сел куда надо, и вот тебе счастье.

- Слышала обвинения в пристрастности в адрес КСП. Вы не любите кого-то особо?

- Я всегда говорю: работайте честно и профессионально, и тогда закон и я будем на вашей стороне.

- Вы участвуете в праймериз «ЕР» и в ходе дебатов обсуждали острые проблемы региона. Знаю, у вас есть предложения и по другим проблемам, оставшимся за рамками обсуждений.

- По роду деятельности сталкиваюсь с муниципальным управлением и вижу проблемы. Например — отсутствие возможности получения дешевых федеральных кредитов. Муниципальный внутренний долг на 1 января 2016-го составил более 3,5 млрд. рублей. И почти половина взята под коммерческий процент (18-20%), что дополнительно обременяет местные бюджеты. У субъекта же есть возможность сделать перезамещение коммерческих кредитов на бюджетные федеральные (ставка 0,1% в год, практически - бесплатно). Чтобы дать такую же возможность муниципалитетам (а «перезаместиться» для них – значит сэкономить на процентах и перенаправить эти средства на свое развитие), нужна законодательная база и соответствующие полномочия федерального Минфина.

Второе. В конце 2017 года заканчивается последний этап работы Фонда содействия реформированию ЖКХ – по переселению граждан из ветхого и аварийного жилья. Возможно, и будет пролонгация проекта. Но надо понимать: переселяется муниципальный жилфонд, включенный в программу до 1 января 2012 года. Все, что не успели тогда включить – по нерасторопности, из-за того, что не провели определенные процедуры, - осталось за бортом. Коряжма, например, вообще в программу не попала, хотя аварийное жилье в городе есть. Полагаю, тем, кто не успел, надо дать возможность довключить свой жилфонд в программу, чтобы закрыть проблему и не возвращаться к ней лет 20-30.

С другой стороны, остается структура – сам фонд, где документооборот отлажен, чиновники на местах, отчетность понятна. Полагаю, нужно эквивалентные суммы переориентировать на тех, кто не успел улучшить свои жилищные условия до 1 января 2012 года. В частности, их можно направить на дополнительную поддержку молодых и многодетных семей. Напомню: в 600-м майском указе Президента РФ, помимо многого другого, учтено создание для граждан РФ возможности улучшения жилищных условий не реже одного раза в 15 лет. Для нашей области эта проблема тянет за собой и демографическую. Так что и эффект может быть мультипликативным: будут жилье и работа - люди останутся здесь. И строительная отрасль продолжит развиваться.

Третье – указы президента, касающиеся роста зарплат бюджетников. С 2017 года врач должен будет получать 200%, а средний медперсонал – 100% от средней зарплаты по региону. То есть, если в 2017-м расчетная средняя зарплата составит 45 тысяч, врач должен будет получать 90. Обозначена планка: выше - можно, ниже - нельзя. Что мы имеем по факту: в зарплату, помимо основного оклада, входят совместительство и все мыслимые и немыслимые подработки - так прописано на федеральном уровне. Получатся, врач должен очень хорошо напрячься, чтобы получать обозначенные деньги. В отчетах, кстати, уже сейчас у всех голубцы, хотя один есть мясо, другой – капусту. Мне кажется, это не совсем соотносится с самой идеей повышения зарплат. И понятно, что регионы сами не смогут такие проблемы решить. Нужна поддержка федерального уровня. Честно: одна ставка – одна зарплата. За это и следует бороться.

- Александр Александрович, несколько неожиданный вопрос – какова роль депутата Госдумы в развитии региона?

- Я с большим уважением отношусь к попыткам действующих депутатов откликаться на любые просьбы с мест, хотя понятно: депутаты – не золотые рыбки. Да, они могут в исключительных случаях по собственной инициативе и из собственных средств решать какие-то частные вопросы. Но главный их функционал – быть управленческим инструментарием в работе губернатора и областного правительства. Образно говоря, губернатор, член Совета Федерации и депутаты Госдумы должны тройной совместной тягой сопровождать стратегические региональные проекты на федеральном уровне.

- То есть никакой инициативы быть не может? Кандидаты в депутаты обычно обещают горы свернуть.

- Векторы развития региона уже определены (причем это выверенные решения, синхронизированные с федеральной стратегией), поэтому я считаю, что действия депутатов Госдумы должны быть субординированы с областным руководством.