Спектакль в жанре «деревенской хроники» поставил режиссер Владимир ХРУЩЁВ, уже работавший с архангельскими актерами: несколько лет назад он поставил в театре драмы неоднозначно принятый спектакль «Амфитрион» по пьесе Петера Хакса. Взяться за постановку культового для Архангельска автора в год его столетия, да еще по произведению, имеющему серьезную сценическую историю, – смелое и рискованное решение. 

Старшее поколение неизбежно будет вспоминать и Эдуарда СИМОНЯНА, поставившего в Архангельском театре драмы всю абрамовскую трилогию о Пряслиных, и Льва ДОДИНА, подарившего долгую жизнь этим героям на сцене Малого драматического театра в Санкт-Петербурге. Однако время требует переосмысления знакомых сюжетов, и такую попытку делает режиссер вместе с труппой театра.

В начале спектакля на заднике появляется черно-белая кинозаставка: «Пряслины. Две зимы и три лета», словно отсылающая нас к заявленному жанру хроники. Однако этими необязательными отсылками режиссер и ограничится: за время спектакля зрители увидят на экране деревенскую улицу, также в черно-белом цвете, спускающийся к реке косогор с банями, работников на покосе и даже сцену встречи первого вернувшегося с фронта мужчины (Александр ДУБИНИН в роли Ильи Нетёсова). Все это – словно старые фотографии или чудом сохранившиеся кадры, на самом деле извлеченные из глубин памяти.

Такая псевдодокументальность все время переплетается с яркой, шумной и несколько хаотичной жизнью персонажей на сцене – сразу после встречи фронтовика, данной на экране крупным планом, действие продолжается деревенским застольем в честь мужа-героя. Так же и в сцене покоса: на экране - «живые» черно-белые кадры, а на авансцену выходят персонажи с косами, граблями, вилами, словно демонстрируя свою почти боевую готовность к труду.

Обстановка, созданная в спектакле, практически лишена бытовых деталей, они лишь схематично намечены – бревенчатый сруб (в оставленные на нем зарубки Михаил Пряслин будет всматриваться и гадать: а был ли кто-то из его предков счастлив?) и с десяток деревянных табуреток, которые могут превращаться во что угодно. В сценографии Анатолия ШИКУЛИ сразу обращает на себя внимание большая конструкция в самом центре с закрепленным в ней полотном: то ли кружевная занавеска на деревенском окошке, то ли видавшая виды праздничная скатерть, то ли прохудившийся женский платок... В оконцах-прорезях этого полотна в некоторых сценах и будут появляться персонажи, то оставаясь скрытыми за белой пеленой, то сворачивая ее и убирая совсем.

Казалось бы, в такой наполненной символами, лаконичной и функциональной декорации должна рождаться такая же совсем не бытовая история, раскрывающая нюансы в психологии персонажей, добирающаяся до тайников их душ. Тяжелые послевоенные годы, тяготы и лишения северной деревни действительно становятся лишь фоном, внешними обстоятельствами, в которых разворачивается жизнь молодых героев.

Молодое поколение оказывается в центре внимания режиссера. В первую очередь — Михаил Пряслин (Дмитрий БЕЛЯКОВ) и Егорша (Михаил КУЗЬМИН). В начальных сценах они еще совсем мальчишки, для которых жизнь легка и ясна, а испытания видятся увлекательным приключением по дороге в будущее.

«Мне более интересна история трех молодых – Егорши, Михаила и Лизы Пряслиных. Совсем молодые, зеленые ребята. Дают ли им автор, деревня, время право любить, быть человеком? Имеют ли они право на счастье? Этот вопрос и Абрамов постоянно задавал в своих дневниках», – размышляет Владимир Хрущёв.

Однако первое действие спектакля не столько задает все эти вопросы, сколько напоминает не слишком затейливую мелодраму, в которой на первый план выходят отношения Михаила Пряслина и Варвары Иняхиной (Мария БЕДНАРЧИК). Актеры создают образы своих персонажей, наделяя их несколькими яркими чертами: Михаил – открытый, наивный и порывистый, импульсивный; Егорша – разбитной парень, вертлявый и беспардонный; Варвара – смелая, дерзкая и решительная. В этих героях есть тяга к вольной жизни, к независимости, но каждый из них выбирает свой путь к ней. 

Если для Егорши это мечта о том, чтобы «добыть серп с молотом» (то есть получить паспорт, которого у крестьян в колхозе не было) и добиться признания в деревне, то для Михаила проводником к внутренней свободе, а затем и взрослению, становится Варвара с ее энергией и силой, которая прорывается через любые преграды – «назло всем петь буду, жить буду!»

Меньше внимания в спектакле уделено образам Лизы Пряслиной (Анна РЫСЕНКО) и Раи (Нина НЯНИКОВА). Лишь в сцене, когда девушки развешивают большие белые простыни для просушивания, зрители слышат их разговор о личном и сокровенном, который оборачивается игрой и шутками. Так же, словно играючи, затем сделает предложение Лизке Егорша. Не до конца понятной остается эта история в спектакле, однако сцена свадьбы в финале кажется совсем не веселой. Все происходящее на сцене транслируется крупным планом на задник, и внимание зрителей невольно фокусируется на поклонах, которые отдают собравшимся гостям жених и невеста, – как будто обреченно сгибаются их спины.

Во втором действии режиссер не раз использует камеры для крупных планов артистов, но этот прием здесь кажется словно перешедшим из другого спектакля (такой прием есть в «Амфитрионе»). Например, «укрупнена» сцена разговора фронтовика Ильи Нетёсова с уполномоченным райкома Ганичевым (Иван БРАТУШЕВ), но игра с масштабами не оправдывает себя — такое кинематографическое приближение не усиливает восприятие зрителя.

Персонажи, которых можно отнести к старшему поколению, в спектакле появляются эпизодически, характеры их намечены лишь штрихами: это и председательница колхоза Анфиса Петровна Минина (заслуженная артистка РФ Елена СМОРОДИНОВА), не принявшая вернувшегося с войны мужа и тихо переживающая свою личную трагедию, и старовер Евсей Мошкин, всю войну трудившийся печником вдали от дома (заслуженный артист РФ Сергей ЧУРКИН). Их истории могли бы быть полнее раскрыты в спектакле – тогда, может быть, он в большей степени соответствовал бы заявленному жанру «деревенской хроники».

Есть в спектакле и еще один персонаж, введенный режиссером, – Сказительница, роль которой исполняет специалист по «северной говоре» Софья СЫРОВАТСКАЯ. От ее лица звучит абрамовский текст, авторские описания и характеристики героев: прочитанные так естественно и душевно, они кажутся особенно точными и емкими.

В финале спектакля Михаил и Егорша, два товарища юности, сидят рядом, словно вспоминая все те быстро пролетевшие годы, которые показались им легкими и беспечными, несмотря на тяготы военного времени. Кажется, что совсем другая тяжесть подступает к ним все ближе. И дома их, и дворы теперь кажутся маленькими, словно игрушечными (макет деревенского дома мы видим и в начале спектакля, когда его снимает на камеру наш современник, «внук» сказительницы). И снова в будущее устремлены их взгляды: что ждет там, сбудется ли то, о чем мечталось, или все надежды уже позади?

Ответ вновь и вновь будут искать герои, и снова будет созвучна им песня:

За Двиной за Северной

Догорел закат,

Белые, немятые

Там снега лежат. Розовые, нежные

Дали за рекой.

У меня по-прежнему

В сердце непокой.