Незримое в городе

Фёдор Логинов решился на открытие живого музея-галереи как на эксперимент: на диванах XIX столетия можно запросто посидеть, старинные предметы быта никто не запрещает подержать в руках. Собрав антикварную коллекцию и не желая прятать ее от посторонних глаз, он воплотил идею «перемещения» гостей-посетителей, будто на машине времени, в иную эпоху – без спешки, wi-fi, трафиков. Открывая свою кафе-галерею «Степанов», коллекционер выбрал помещение без окон, чтобы взгляды не останавливались на снующих по городу автомобилях и не были слышны их гудки. Но цель заключалась не только в создании обычной декоративности. «Хочется привлечь сюда культурную, творческую жизнь, проводить литературные, музыкальные вечера», – поясняет Фёдор.

.

Он считает, что Архангельск богат глубокими, увлеченными людьми, которые и творят дух города, его невидимое, смысловое наполнение, его метафизику.

«Архангельску это особенно свойственно, несмотря на разговоры о его тупиковости. У нас разносторонние люди, теплые и душевные. Север, наверное, к этому располагает. Одна из идей галереи заключалась в том, чтобы их консолидировать, создать для этого площадку и в то же время показать молодому поколению, что жизнь не ограничивается торговыми центрами, «глянцем» и тусовками», – рассказывает Фёдор Логинов.

Иначе воспринимает атмосферу города Дмитрий Мацегора: в его понимании Архангельск живет по инерции, тогда как культурное развитие характерно только для развитых промышленных центров.

«Именно так, а не задом наперед. Все начинается с наличия производства, создания и продажи продукта, получения с него прибавочной стоимости и уплаты налогов. Имея эти деньги, город может вкладываться и в культуру», – говорит Дмитрий.

По его убеждению, сейчас такого не наблюдается.

«В Архангельске долго сохранялись остатки культуры тех времен, когда он был столицей края, никогда не видевшей крепостного права, – рассуждает Дмитрий Мацегора. – Городом людей самодостаточных, чистоплотных, трудолюбивых, медлительных «на решение» (классический помор не может принимать решение сразу). Эта прослойка начала разрушаться в 1920-30 годы, а самый мощный удар по ней произошел в 50-60-е, когда из средней полосы, из союзных республик стали приезжать за длинным рублем на комбинаты, заводы и фабрики. Исконная культура не исчезла, но сильно размылась. У «старых» архангелогородцев была высокая культура быта, со своей пусть малой, но собственностью. Маленький домик, но свой, ухоженный. Соответственно, и подход к собственности был сформирован не советской властью, а вековым мышлением предков. А те, кто приехал, чаще всего своего не имели. Дух Архангельска менялся, произошла ассимиляция. В то же время в 1970-80 годы город процветал за счет промышленности и порта. В таких условиях могло идти развитие. Моряки видели хорошую жизнь и перетягивали ее сюда, в том числе и в виде денег. Это была энергия, это был город!».

По мнению Дмитрия, наличие производства всегда играет важную роль, поскольку именно количество «технарей» формирует нацию.

«Они думают по-другому, в отличие от гуманитариев, без них пласт культуры и духа будет растворяться. Все самое интересное происходит там, где есть производство, и создают новое чаще всего люди, которые прошли через завод. А сейчас в Архангельске заводы... кончились», – добавляет он.

В пантеоне – деды-морозы

Художественный салон на Воскресенской в Архангельске – место, куда устремляются люди, увлеченные искусством и антиквариатом. Можно предположить, что зал открыт для новых творческих форматов и решений, рассчитанных в том числе и на молодых людей. Однако Дмитрий Мацегора говорит о том, что ожидания напрасны: молодежи Художественный салон неинтересен, поскольку в нем превалируют классические традиции, а новое поколение поглощено современными тенденциями, выросло на интернет-культуре, граффити... В спектре же антиквариата все ушло в микробизнес.

.

«Сейчас «серьезный» антикварный бизнес – торговля пластмассовыми елочными игрушками, – рассказывает Дмитрий. – Это показатель того, что существует прослойка людей, которые хотят что-нибудь собирать, но больших денег у них нет. Коллекционер еще 20 лет назад считал, что «серьезно» – это собрание картин XIX века или, например, оружия наполеоновских войн. Деды-морозы 1970-80-х годов? Да что за ерунда? А теперь советские игрушки занимают в пантеоне ровно такое же место, что и коллекция наполеоновского оружия. И заработать на дед-морозах куда проще».

По словам Дмитрия, антикварный рынок поменялся, приоритетных клиентов в Архангельске поубавилось: кто-то покинул город, а иные сократили статью расходов на дорогие артефакты. Антикварная торговля ушла в Интернет: и «бизоны» – крупные бизнесмены и дельцы, и серьезные коллекционеры, и более простая аудитория. Всему виной падение экономики.

Вопрос о том, способен ли бизнес создавать вокруг себя некую культурную среду и влиять на невидимую атмосферу города, лишен логики, считает Дмитрий: «Но если мы говорим, что собираемся тут жить, надо что-то делать. Хотя бы продолжать это движение по инерции».

Убрать ленточки

Фёдор Логинов, напротив, полагает, что современный Архангельск в культурном сегменте способен конкурировать с другими городами, допустим, с Вологдой или Ярославлем, хотя они гораздо ближе к Москве. В Архангельске вполне возможно создавать оригинальные арт-проекты, и его живой музей-галерея задумывался именно таковым. Сегодня он, пожалуй, единственный в этом формате, причем не только в нашем городе.

«Классический музей и его посетитель существуют как бы отдельно, – делится своими мыслями Фёдор Логинов. – Плюс есть люди, которые, выполняя свои обязанности, стоят у тебя за спиной и, когда приближаешься к картине ближе чем на метр, говорят: «Не дышать, не прикасаться». Начинаешь чувствовать себя немножко лишним. На мой взгляд, одна из задач музеев в широком смысле – все-таки позволить человеку перенестись в то пространство, в которое он пришел, и прочувствовать, как жили предки, что во многих западных музеях и реализовано, например в галерее Боргезе в Риме. Не видел там смотрителей, хотя ценность полотен великая.

Идея в том, чтобы «убрать ленточки». В конце концов, рассуждает Фёдор Логинов, мебель, хоть и старая, оригинальная, но реставрационные технологии сейчас развиты настолько, что ничего страшного не случится, если человек прикоснется к ней или сядет в кресло.

«Мастера делали эти предметы интерьера не для музеев, а для того, чтобы люди ими пользовались, – продолжает Фёдор. – Музейным стульям по 200 лет, но они гораздо надежнее, чем современные. Мой проект предполагает также открытую площадку для сменной экспозиции, где жители города могут выставлять собственные коллекции. Коллекционирование относится к личному пространству и, как правило, не афишируется и не популяризируется, но владельцы коллекций часто заинтересованы в том, чтобы их показать. А я свою задачу вижу в том, чтобы им помочь. Ведь если у кого-то дома есть, скажем, 150 фотоаппаратов, гораздо интереснее показать их широкой аудитории – это может увлечь и других. Почему нет? Если в Архангельске добавятся яркие пространства, это будет только плюс. Потихоньку, но все же в городе что-то меняется к лучшему».