Одним из факторов перемены настроений эксперты считают неудовлетворенность населения качеством госуправления. Люди, как правило, не ищут конкретные управленческие ошибки — это удел ученых и специалистов, которые дают информацию институту общественно-политической оппозиции, созданному гражданским обществом для публичной критики убогого состояния системы государственного и муниципального управления. В России общество далеко не гражданское, опыта создания адекватной политической оппозиции нет, поэтому с качеством госуправления разбираться приходится нам самим.

В начале сентября председатель нижней палаты Федерального Собрания Вячеслав ВОЛОДИН заявил, что Госдума РФ «в приоритетном порядке» - до конца 2018 года - рассмотрит подготовленный Минэкономразвития РФ законопроект о поддержке социальных предпринимателей. Этот законопроект, к слову, ходил по инстанциям с лета 2016-го.

Важность развития социально ориентированного бизнеса и его поддержки государством не отрицает никто. В мире практика аутсорсинга социальных услуг уже широко распространена. В Великобритании на государственные заказы у социальных предпринимателей приходятся десятки миллиардов фунтов стерлингов. Более того, государство пришло к необходимости приватизации системы здравоохранения – не стало хватать денег на содержание инфраструктуры того же качества за счет бюджета. Около 70 000 социальных предприятий в Великобритании обеспечивают занятость 1 млн человек (5,6% от общей занятости). Во Франции доля частного капитала в социальной сфере равняется 50%, в США этот показатель – 70%, в Германии – 93%. В России на частные предприятия в социальной сфере приходится не более 2–3%.

Специалисты отмечают, что уровень развитости экономики страны никак не коррелирует с уровнем развития социального предпринимательства. Гораздо большее значение имеют ситуация с социальной сферой и наличие острых проблем. Как отмечают эксперты фонда региональных социальных программ «Наше будущее», для нашей страны жизненно важно развивать это направление экономики.

В России богатая и давняя история меценатства. В прошлом веке преемственность нарушилась, и с начала этого века воссоздавать традиции социальной ответственности бизнеса приходится заново. Началось все с образования нескольких благотворительных фондов и некоммерческих организаций (НКО), работавших в тесном сотрудничестве с благотворителями. Но это не было нормальным предпринимательством. Например, НКО практически не получить кредитование под инвестиционные цели. Поэтому социальным предпринимательством занимаются отдельные компании, собственники и руководители которых считают, что главная их цель не прибыль для выплаты дивидендов, а прибыль для последующих вложений в социальные проекты.

Социальное предпринимательство за последнее десятилетие получило новые и современные системы инвестиционного кредитования (например, импакт-инвестирование, социальные облигации – Social Impact Bonds), методики анализа социального возврата на инвестиции (например, SROI, которая учитывает социальные результаты деятельности в денежном выражении), позволяющие банкам и инвесторам грамотно работать с инвестиционными кредитами. Социальное предпринимательство становится крупной и самостоятельной отраслью мировой экономики, которая нуждается в отраслевом правовом регулировании.

О необходимости принятия федерального закона о поддержке социального предпринимательства заговорили политики, и Президент РФ благословил начинание. Минэкономразвития РФ создал проект закона, отдал его на общественное обсуждение, по итогам которого его готовятся принять. Но три года «работы» над законом с названием «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ (в части закрепления понятия «социальное предпринимательство»)», величиной в две страницы, породили документ сомнительного качества.

Например, под социальным предпринимательством предлагается понимать деятельность по обеспечению занятости некоторых категорий граждан (инвалиды, люди, освободившиеся из мест заключения, и т. п.) и фирмы, осуществляющие предпринимательскую деятельность, «направленную на улучшение условий жизнедеятельности граждан и (или) расширение их возможностей самостоятельно обеспечивать свои основные жизненные потребности, в соответствии с перечнем видов указанной деятельности, утвержденным Правительством РФ». Получается, что практически все предприятия могут претендовать на такой статус, особенно в видах деятельности, установленных правительством.

Ну и как с такими правовыми актами развивать новую отрасль экономики? В Великобритании вообще нет закона о социальном предпринимательстве, зато есть система сертификации таких предприятий, где установлены критерии отнесения бизнеса к социальному предпринимательству. Критерии предусматривают необходимые финансовые показатели работы в социальной экономике, использование установленных методик оценки социальной эффективности и другие социальные и экономические показатели. Есть у них и система правового преследования лиц, «косящих» под социальный бизнес, вплоть до конфискации созданных под эгидой социальной экономики активов. В таких условиях государство не боится дать налоговые льготы и финансовые гарантии социальному предпринимательству, и оно отвечает государству снижением цен и повышением качества социальных услуг населению.

У нас все будет, как всегда. Закон примут, и «никто не вякнет». Потом долго будут рассуждать, почему же это клятое социальное предпринимательство, как и весь малый бизнес, не развивается, хитрит с налогами и опять государству надо расходовать триллионы (треть из которых попадет «под распил») на социальную поддержку граждан.

Не надо рассуждать. Надо признавать, что качество государственного и муниципального управления в нашей стране-империи никакое, и надо его менять, обязательно учась у других. Своих учителей в России что-то не видно.