В декабре 2013-го руководство АК АЛРОСА, владеющей практически 100-процентным пакетом акций «Севералмаза», объявило о том, что не против приобрести еще один крупный профильный актив в Архангельской области.

«Год назад мы уже обсуждали с «Лукойлом» возможную покупку трубки им. Гриба (единственной на Верхотинском месторождении. — Прим. ред.), но наши геологи не могут заочно определить, о каком по качеству сырье идет речь, — пояснил вице-президент, финансовый директор АК АЛРОСА Игорь КУЛИЧИК. — Пусть «Лукойл» спокойно начнет добычу, чтобы и мы, и они поняли, что за камни там есть. После этого можно будет оценить эффективность месторождения».

Что за камни там есть?

На сегодняшний день трубка Гриба – одна из крупнейших разведанных алмазоносных трубок в мире. Изначально возможную доходность разработки месторождения определяют исходя из количества алмазов на тонну породы, «поправка» на качество делается позже. Добыча считается рентабельной при содержании алмазов от 0,5 карата/т руды. По предварительным оценкам,  содержание драгоценных камней в трубке Гриба — чуть менее 1 карата/т.

С одной стороны, сомнения АЛРОСА объяснимы. Для сравнения: потенциальная отдача от трубки «Ботуобинская» на одноименном месторождении в Якутии (относительно новый объект инвестиций главного алмазодобытчика России) — 5,13 карата/т породы. В то же время содержание алмазов в трубке «Архангельская» месторождения им. Ломоносова в Приморском районе, которую распечатал «Севералмаз», — 0,7-0,9 карата/т. И этот проект включен АЛРОСА в список перспективных.

О рыночной стоимости алмазов трубки Гриба говорить пока рано, но поводы для оптимизма есть. Продукция «Севералмаза» в 2012 году (отчет за 2013-й еще не опубликован) стоила ориентировочно $59/карат. Тогда же АГД продала небольшую партию камней по средней цене $51,2/карат. При этом цена ювелирных алмазов с обоих месторождений доходила до $90-98/карат и была существенно выше среднероссийской ($82).

Кто покупает архангельские алмазы? Если в 2009 году практически все драгоценные камни, добытые на Ломоносовском месторождении, «Севералмаз» поставлял в Госфонд РФ — так государство использует право «первой руки» и подстраховывает отрасль - , то в последнем квартале 2014-го доля экспорта продукции предприятия достигла 100%. Главными рынками сбыта стали Бельгия, Индия и Израиль.

«Лукойл» также уже обзавелся лицензиями на продажу алмазов на внутреннем рынке и за рубежом. Как заявляет Вагит Алекперов, нефтяники готовы расстаться с непрофильным бизнесом «при наличии хорошего предложения», хотя в целом мезенский проект «соответствует нормам рентабельности компании». К 2014 году инвестиции в освоение Верхотинского месторождения превысили $1 млрд. При стабильно работающем горно-обогатительном комбинате (ГОКе), по словам Алекперова, эти вложения окупятся за 7-8 лет.

Пока же оба дочерних предприятия в глубоком минусе. Текущие расходы «Архангельскгеолдобычи» в 2012 году превышали доходы более чем на 700 млн рублей, а размер долга перед «Лукойлом» достиг 24,6 млрд. «Севералмаз», начавший промышленную добычу алмазов еще в 2005 году, по итогам 2012-го имел 342 млн рублей убытка. Правда, все это время «Севералмаз» располагал гораздо меньшими мощностями, чем появляются сейчас  и у этой компании, и у «Архангельскгеолдобычи».

«А области — по миллиарду в год»

Как рассказал 26 февраля на встрече с Владимиром ПУТИНЫМ президент АК АЛРОСА Федор АНДРЕЕВ, обогатительная фабрика на месторождении им. Ломоносова, производительность которой после достройки увеличилась с одного до четырех миллионов тонн руды в год, пока запущена в экспериментальном режиме.

В свою очередь Вагит Алекперов, приезжавший на днях в Архангельск, отметил, что на новом Верхотинском ГОКе мощностью 4,5 млн тонн руды в год завершаются пусконаладочные работы. Главу государства там ждут в апреле.

С выходом фабрики и ГОКа на проектную мощность объем добываемой в регионе алмазной руды в сопоставлении с 2012 годом увеличится в 8,5 раза.

«В 2013-м от налога на добычу алмазов в областной бюджет поступило около 64 млн рублей — и это только начало, - уверен министр природных ресурсов и лесопромышленного комплекса Архангельской области Сергей ШЕВЕЛЁВ. - Планируется, что с 2015-го суммарные налоговые поступления от этих предприятий в казну региона будут составлять порядка 1 млрд рублей ежегодно. Алмазодобывающая промышленность станет для области одной из бюджетообразующих отраслей. Для стимулирования инвестиционной деятельности при поддержке депутатов мы внесли поправки в законодательство, позволяющие, в частности, горнодобывающим предприятиям, вкладывающим значительные средства в развитие производства, получать льготы по налогам на прибыль и имущество. Поправки вступили в силу с 1 января 2014 года».

Вопрос в том, насколько эти нововведения актуальны сейчас для «Севералмаза» и «Архангельскгеолдобычи», если пик инвестирования в оба проекта уже пройден? 

По словам Вагита Алекперова, на Верхотине создано около трех тысяч рабочих мест. Речь идет главным образом о вакансиях для вахтовиков - строителей, механизаторов и др. Кроме того, как заявляет инвестор, сортировка алмазов будет вестись не только на месторождении, но и в Архангельске. Удручающая ситуация на местном рынке труда вряд ли изменится к лучшему.

Несмотря на плановые убытки «алмазные дочки», участвуют в жизни Приморского и Мезенского районов: муниципальные образования получают в виде спонсорской и социальной помощи в пределах 1,5-1,7 млн рублей в год. Крупный объект, в общем-то, один: «Лукойл» выделил 142 млн рублей на строительство в Мезени новой школы — старое деревянное здание уничтожил пожар.

«Это уже не вода, а «кофе»

Экологический аспект добычи алмазов вызывает едва ли не больше вопросов, чем финансовый.

В «борьбе с природой» главной проблемой для разработчиков обоих месторождений (между ними всего около 30 километров) стала чрезвычайная обводненность территории. На Верхотине от карьера была отведена река Кукомка, осушено озеро Черное. Таким образом, АГД практически пошла по стопам «Севералмаза», изменившего русло реки Золотица. И тем не менее: из карьера на месте трубки им. Гриба через пояс водопонижающих скважин в сутки откачивается почти столько же воды, сколько в день потребляет Архангельск.

«Мы использовали лучшие технологии из опыта Канады и других стран — лидеров рынка добычи алмазов, соблюдаем жесткие экологические нормы и требования безопасности», - подчеркивает Вагит Алекперов.

У «Севералмаза» с документами тоже все в порядке: проект строительства «большого» ГОКа прошел государственную экологическую экспертизу в Росприроднадзоре.

Однако есть результаты независимых экспертиз и другие факты, говорящие о том, что в районах добычи алмазов с экологической точки зрения все далеко не так благополучно.

На Ломосовском месторождении на протяжении долгого времени часть карьерных вод «перекачивалась через отстойник и сбрасывалась на поле поверхностной фильтрации» (из отчета компании за 2012 год).

«То есть на рельеф. Объясняется это так, что, пройдя естественный фильтр — болото, - вода попадает в речную систему якобы уже очищенной, - поясняет независимый эколог, эксперт архангельского отделения WWF Артем СТОЛПОВСКИЙ. - Летом 2013 года я взял пробы воды из Золотицы и сдал их на экспертизу в лабораторию, имеющую государственную аккредитацию. Результаты впечатляли: 32 мг взвесей на литр! Это уже не вода, а «кофе». Не раз возникали ситуации, когда жители Золотицы, а их около 200 человек, из-за взвесей вообще не могли брать из реки воду. А колодцев у них в деревне никогда не бывало — не требовались».

Алмазоносная порода — сапонит — в виде взвесей может оставаться на поверхности рек месяцами и переноситься на десятки километров. Еще одна геологическая особенность территории, где находятся месторождения, - обилие подземных вод.

«Первое хвостохранилище «Севералмаза» не выдерживало никакой критики: через трещины в стенках отходы попадали в грунтовые воды, а затем и в речную систему, - считает Артем Столповский. -  Новые хвостохранилища на обоих месторождениях значительно лучше, вода из карьеров проходит через водопонижающие скважины, но проблему сохранения рек Золотицы и Сояны это не решает».

«Севералмаз» в разработке карьера практически дошел до глубины, где грунтовые воды становятся высокоминерализованными.

«При этом на выходе из скважин вода может быть даже прозрачной, но она насыщена магнием, который увеличивает щелочность воды. Когда река постоянно подпитывается такими стоками, в ней начинают активно расти водоросли, т. е. меняется биоценоз. Хариус, сиг, кумжа (лосось) «приучены» к воде другого состава. Золотица и Сояна как реки с ценными породами рыб серьезно пострадают, кто бы что ни говорил», - добавляет эколог.

В 2012 году «Севералмаз» заплатил за негативное воздействие на окружающую среду более 19 млн рублей. Тогда же, в 2012-м, архангельская межрайонная природоохранная прокуратура выявила нарушения закона со стороны ОАО «Архангельскгеолдобыча». Оказалось, что предприятие сбрасывало загрязняющие вещества в водные объекты с многократным превышением установленных нормативов. Нанесенный вред был оценен  почти в 700 тысяч рублей, виновные привлечены к административной ответственности.

«Проблема экологичности добычи алмазов стала еще актуальнее в контексте вступления России в ВТО, - уверен Артем Столповский. - За рубежом другая культура: люди, покупающие ювелирные украшения, хотят быть уверены, что они добыты без нарушений закона и нанесения ущерба природе. И экспортерам алмазов придется подтверждать это документально».

Сравнительная таблица проектов

ЕСТЬ МНЕНИЕ

Александр ИВАНОВ, советник мэра Архангельска, экс-председатель планово-бюджетной комиссии областного Собрания депутатов (1994 – 2004 годы):

- Бюджетная система Архангельской области вряд ли получит серьезное подкрепление от освоения алмазных месторождений. В казну региона, бюджеты Приморского и Мезенского районов поступают определенные суммы в виде налогов, однако примерно в таком же объеме сократятся федеральные субвенции и субсидии, областные дотации для бюджетов муниципальных образований. Баланс особо не изменится. При этом подкрепления из вышестоящего бюджета – определенная гарантия, а «замена» их на налоговые поступления от разработчиков — элемент риска: откуда уверенность, что платежи останутся регулярными? 

На месторождениях в основном работают люди, постоянно проживающие в других регионах России. Они не покупают здесь квартир, не обрастают семьями - приезжают и уезжают. Поэтому разговоры о том, что проекты «подтягивают» в область высококвалифицированные кадры, - бессмысленны. Остается только негативный осадок у своих: «А почему у нас таких зарплат нет?».

С точки зрения развития инфраструктуры практически ничего полезного реализация алмазных проектов Архангельской области тоже не принесла. Никаких дорог не построено — это иллюзия. По дороге можно спокойно проехать на легковом автомобиле, общественном транспорте. Мы же получили две грунтовые технологические трассы.

О воздействии на природу я уж не говорю: сплошной негатив, как бы красиво и внешне доказательно разработчики это ни оспаривали.

Если рассматривать область как субъект экономики, плюсов, напротив, значительно больше, чем минусов. Правда, пока они не очевидны. Разработчики месторождений действуют в совсем другой, современной экономической культуре. Они не против работать с местными партнерами, но предъявляют совершенно новые, высокие требования. Мы пока не умеем выигрывать конкурсы такого уровня и предлагать такие услуги. Научимся — будет замечательно. Не стоит и ожидать, что добыча алмазов сразу «потянет» за собой их дальнейшую промышленную переработку на территории области: слишком уж специфичный продукт.

В общей сумме инвестиций в освоение месторождений доля вложений, приходящихся на бизнес Архангельской области, вряд ли превысила 10–15%, а это три-четыре миллиарда рублей. Построены несколько социальных объектов (в качестве своего рода «отступных»), куплены квартиры для менеджмента, оплачены работы по договорам, которые все же удалось заключить нашим компаниям... «Инвестиционный бум» обошел область стороной.

Позиция разработчиков самостоятельна, и возможности областных органов власти диктовать им какие-то условия ограниченны. Тем не менее мы можем посредством договоров социального характера «качнуть» из проектов какие-то ресурсы. Нужно постоянно понуждать эти два мощных предприятия вкладываться в районы и область, не щадя их и не думая об их проблемах, защищать свои интересы, используя прежде всего такой сильный инструмент, как природоохранное и экологическое законодательство.

В остальном стоит рассматривать происходящее на месторождениях как данность — без пафоса, но и не в черном свете. Не тратить времени на болтовню о каком-то там «партнерстве» и «социальной ответственности бизнеса». С точки зрения менеджмента они сильнее нас на порядок, но по политико–административному статусу область как субъект РФ выше. Это и есть основа баланса, на котором могут быть выстроены выгодные для населения области отношения. 

Игорь ЗАБОРСКИЙ, экс-глава администрации МО «Мезенский район» (2000–2009 годы):

- Говорить, что Верхотинский проект совсем ничего не дал жителям района, все же нельзя:  «Лукойл» внес вклад в строительство мезенской школы, часть налогов идет в местный бюджет. Но если смотреть шире — увы... Очевидно, что разработка месторождения не оживит экономики района. Хотя, возможно, в масштабах области и будет какой-то эффект.

Как сильно пострадает экосистема — не знает никто. Что бы ни писали о результатах экологических экспертиз, аналогов этому месторождению нет, поэтому мы имеем дело с  экспериментом на живой природе. Разработчики уйдут, останется некрасивая, ущербная земля... Но насколько это заденет интересы мезенцев?

Судьба территории и без Верхотины под большим вопросом. Молодежь, способная получить приличное образование, стремится покинуть район, чтобы уже не возвращаться. Кому и зачем бороться за экологию? Останется ли кто-то в Сояне лет через 50?

Экономической основы для организации жизни в мезенских деревнях по современным стандартам цивилизации нет. Люди могли бы зарабатывать на создании небольших охотничьих и рыболовных хозяйств, на гостевых избах, экологическом туризме и т. п., но для этого нужна стратегия развития территории. А у нас со стратегиями туго. Власти привыкли реагировать только на чрезвычайные ситуации. У нас не система управления, а одно большое МЧС.

На алмазодобытчиков в этом отношении тоже рассчитывать не приходится — их интересы с сохранением Соянского заказника не увязаны никак. И дело не в том, что это они такие «плохие». Проблема в законодательстве: полноценно защищенную рекреационную зону можно получить только в рамках мегапроектов типа создания национального парка.