Для хорошо структурированных – количественно выраженных – проблем есть разнообразный и надёжный инструментарий, но вот встречаются такие проблемы в публичном управлении, к сожалению, гораздо реже неструктурированных. «Как настроение?» – «Молчи, грусть...» А как эту грусть количественно выразить?

Начнём с самого простого – с финансов. Конечно, для грусти может быть множество других причин, но, как ни крути, деньги в жизни подавляющего большинства из нас играют далеко не последнюю роль. Тут, как раз кстати, региональное управление Росстата сообщило, что среднемесячная начисленная заработная плата за первые восемь месяцев нынешнего года в Архангельской области составила 65 274,7 руб. Может быть, не слишком много, но вполне прилично и поводов для грусти не даёт… «Чтоб я так жил».

Вот именно с таким рефреном и грянул шквал возмущённых комментариев в социальных сетях. Правда, не всё так просто: сам по себе показатель, конечно, верен, но есть несколько подвохов. Во-первых, наша область – это не один субъект Федерации, а сразу два, и региональное управление Росстата у нас объединённое – по Архангельской области и Ненецкому автономному округу. Средняя зарплата, растиражированная средствами массовой информации, – это показатель по двум субъектам. Как ни крути, и НАО, и его жители богаче нас. Если смотреть данные в графе «Архангельская область без Ненецкого автономного округа» – такие тоже есть на сайте регионального управления, – окажется, что в области значение несколько ниже: 61 871,6 рублей. Разница, правда, не так и велика.

Во-вторых, приведённые показатели – это не просто средняя зарплата, а средняя за восемь месяцев. Если посмотреть среднюю зарплату помесячно, то окажется, что в Архангельской области, без учёта НАО, она достигла максимума – 70 683,4 рубля - в июне, а затем начала снижаться: 61 989,3 рубля в июле и всего 57 974,5 рубля в августе. В целом летом такая динамика типична, но люди помнят не абстрактную среднюю зарплату за восемь месяцев, а ту, что только что получили. Согласитесь: разница около 10% между величиной, опубликованной в средствах массовой информации, и августовской зарплатой заметна невооружённым глазом.

В-третьих, сам по себе обсуждаемый показатель достаточно лукав. Как объясняют толковые статистики, средняя зарплата в Архангельской области – это отнюдь не зарплата среднего архангелогородца. Средняя зарплата представляет собой макроэкономический показатель, который используется, например, для оценки покупательной способности населения. Для оценки зарплаты среднего архангелогородца нужно использовать другой статистический показатель – модальное значение, или просто моду, то есть значение, встречающееся наиболее часто. В обычных отчётах Росстата этот показатель отсутствует. Но в тех случаях, когда его удаётся найти, модальное значение обычно оказывается в несколько раз меньше средней зарплаты.

Ну и, в конце концов, рубль – величина тоже относительная, дело не в количестве рублей, а в том, что на них можно купить. Если кто помнит, в конце советской эпохи на 400-500 рублей можно было жить, ни в чём себе не отказывая… Именно поэтому приходится различать зарплату номинальную и зарплату реальную, сопоставима именно реальная, потому что учитывает инфляцию. Номинальная среднемесячная зарплата за январь - август в этом году составила 109,6% от прошлогодней. А вот реальная, собственно и определяющая наши возможности при посещении магазина или кафе, парикмахерской или спортивного зала, – всего 94,1%.

Вот, кажется, и описана финансовая составляющая нашей грусти количественным показателем: мы – в целом – стали почти на 6 процентов беднее. Но здесь тоже не всё так просто. Рубли рублями, а когда их не хватает, приходится выбирать, что именно надо купить обязательно, а от чего можно отказаться «до лучших времён». «Обязательно» в первую очередь относится к продуктам питания, на них, кажется, не экономили: их, как пишет Росстат, «в сопоставимых ценах» купили почти столько же. И – снова небольшой подвох: цена товара на кассе складывается из его закупочной цены и наценки магазина. Эта самая наценка на социально значимые товары, по данным Федеральной антимонопольной службы, сократилась почти в четыре раза – с 22% до 6%. Это, безусловно, защищает нас с вами, когда мы выступаем в роли покупателей, сдерживая – пока – рост цен хотя бы на самые необходимые товары. Но, с другой стороны, «подрезает» возможности магазинов, в том числе возможности прибавлять зарплату продавцам, потому что она как раз и формируется из наценки.

С непродовольственными товарами дело обстоит хуже: оборот сократился на 15,4%, их приобретение многие откладывают «на потом». Но обувь и одежда рвутся, холодильники и стиральные машинки ломаются. И это тоже видно по данным Росстата: на починку обуви жители области за девять месяцев этого года потратили на 4% больше, чем за аналогичный период прошлого года, одежды – на 7%. А вот на ремонт радиоаппаратуры, бытовых машин и приборов – на 2% меньше. Техника пока не подводит? Не факт: по данным онлайн-сервисов, за год спрос на услуги по ремонту бытовой техники составил от 60% («Авито Услуги») до 130% («Юла»). И это тоже проявление экономии: услуги частного мастера, работающего по объявлению, обычно стоят меньше, чем услуги сервисных центров.

В целом учитываемый в статистике рынок платных услуг сократился на 5,6%. Но и тут значение имеют детали. Про одежду и технику уже выяснили – там «вынужденный» рост. Почти не пострадал общепит – оборот снизился на 1%, а объём услуг учреждений культуры вырос почти на 10%, парикмахерских и косметических салонов – на 19%, туристических агентств и туроператоров – на все 20%.

Картинка получается странная: на одежде и телевизорах наши земляки экономят, зато в удовольствиях себе не отказывают? Увы, всё совсем не так хорошо. Мало смотреть на цифры, надо ещё и стоящую за ними ситуацию видеть. Мы сравниваем показатели за январь - сентябрь с аналогичным периодом прошлого, 2021 года, когда ещё действовали вызванные пандемией ограничения. И это, как говорится, имеет значение для индустрии красоты, общепита и туризма. Ограничения были переменными по времени – иногда более жёсткими, иногда менее. Но их влияние в целом за девять месяцев оказалось довольно заметным. В этом году наши земляки, истосковавшиеся по тёплому морю и горячему солнцу, позволили себе такой отдых, хотя уже и не все. А загадывать, что будет в следующем, невозможно: экономические прогнозы сильно разнятся.

Вот вроде бы мы и сформулировали количественно финансовую составляющую нашей грусти. Деньги, как уже было сказано, далеко не единственная причина грустить. Например, очевидная неопределённость реального наполнения наших кошельков в ближайшей перспективе, вызывающая у многих неуверенность в завтрашнем дне, сама по себе серьёзный повод для грусти. И эту проблему «структурировать», как нас учит наука управления, практически невозможно: выбор между рациональными опасениями и нерациональным «авось» относится к компетенции не экономистов, а психологов.