В пользу своих выводов авторы этой концепции вспомнили, как в период осложнения отношений с Грузией точно так же небезопасными для российских граждан были объявлены грузинские вина и культовая советская минералка «Боржоми». Так ли оно было на самом деле – до конца никто не знает: особой дружбы с этим закавказским государством как не было, так и нет, а вот опальная прежде продукция в российских магазинах есть. Бог с ними, с «Хванчкарой», «Киндзмараули», «Саперави» и «Боржоми», тем более что многим покупателям они нынче не по карману. Вернёмся к молоку.

С молочной продукцией из Армении история и в самом деле какая‑то мутная. Как сообщал РБК, 20-24 марта специалисты Россельхознадзора посетили с инспекцией молокоперерабатывающие заводы в этой стране. И выяснили, что сырьё там отнюдь не армянское, а иранское. Армянская ветеринарная служба работу предприятий должным образом не контролирует, из-за чего продукция, попадающая в конечном счёте на прилавки наших магазинов, может быть небезопасной. Вот российские специалисты, отвечающие за наше здоровье, и попросили прекратить сертификацию всей «молочки», произведённой в этой закавказской республике.

В конце концов, на армянской молочной продукции свет клином не сошёлся. В последних числах марта, то есть примерно тогда, когда «молочная инспекция» подводила итоги поездки в Закавказье, авторитетная российская газета «Ведомости» опубликовала информацию об избыточном предложении сырого молока на отечественном рынке. На первый взгляд – новость просто замечательная: мы наконец‑то обеспечиваем собственные потребности собственным производством. Дефицит продукта, столь необходимого взрослым и детям, нам не грозит.

Но при дальнейшем рассмотрении оказывается, что повода для ликования тут нет: избыток молока составляет 1,7–2 млн тонн. Опрошенные «Ведомостями» эксперты предупреждают, что заводы переработать такое количество сырья просто не могут. Мощности не позволяют увеличивать объёмы даже продукции с длительным сроком хранения – сыров, масла, сухого молока.

В результате страдают производители: руководители трёх крупных компаний сообщили газете о снижении закупочных цен на сырое молоко. Одни осторожничают и избегают конкретных цифр, другие говорят, что с начала года сырьё подешевело процентов на 15. Это весьма ощутимая потеря для отрасли с невысокой рентабельностью: корова, знаете ли, не газовая скважина. Цепочка событий, которая начинает разворачиваться при таком сокращении цен, гораздо более реалистична, чем конспирологические построения. Чем дешевле стоит продукция, тем меньше доход производителей и, соответственно, меньше возможностей поддерживать своё хозяйство. И речь идёт не только об эфемерном техническом перевооружении, но и о закупках кормов для бурёнок.

По логике, началом этой «кормовой цепочки» являемся именно мы с вами. Это мы платим деньги за молоко и молочные продукты в магазинах. Это от наших денег «отщипывают» свою долю сначала продавцы, потом переработчики, причём и те и другие не забывают поделиться с транспортниками. И лишь затем оставшаяся часть денег как раз и достаётся тем, кто должен кормить своё стадо, – собственно производителям. Парадокс состоит в том, что если закупочные цены на сырьё снижаются, а стоимость переработки остаётся прежней, цены на прилавках тоже должны бы идти вниз. Однако с молоком этого не происходит: по данным управления Федеральной налоговой службы по Архангельской области и Ненецкому автономному округу, цены на него, несколько снизившиеся было в первой половине марта, снова подросли. Разница невелика, что называется – в пределах погрешности.

Если сырьё дешевеет, а стоимость конечного продукта не снижается, остаётся только предполагать рост цен на этапе переработки. Рано или поздно жадность молокозаводов обернётся бедой для всех нас: молоко поворачивается к нам своей другой стороной. Один из неназванных собеседников «Ведомостей» прогнозирует, что небольшие хозяйства будут вынуждены пустить стадо под нож и уйти с рынка. Впрочем, это мы и сами знаем, в школе на уроках то ли экономической географии, то ли обществознания проходили, что капитализм потрясают кризисы перепроизводства, результатом которых как раз и становится гибель мелких участников рынка и укрепление за счёт этого позиций крупных.

Правда, советские граждане, воспитанные в условиях дефицита, в некоторых местах и в некоторые периоды доходившего до жесточайшего товарного голода, мрачно ёрничали: при капитализме – перепроизводство, при социализме – недопроизводство. Бог с ним, с социализмом, он остался в прошлом, нынче у нас скорее капитализм, так что если не всё, то многое происходит по его законам. А по этим законам ближайшее будущее выглядит следующим образом: те хозяйства, у которых из-за небольших размеров затраты на единицу продукции выше, падут жертвой конкурентной борьбы.

Причиной экономической уязвимости могут быть и сравнительно неблагоприятные климатические условия, транспортные затраты, раздутый менеджмент. Почему в архангельских магазинах молоко и сливки, произведённые «под боком» – в Северодвинске, стоят дороже, чем вологодские? Вологодчина, конечно, не Ставрополье и не Белгородская область, но дорога всяко в несколько раз длиннее, чем от города корабелов.

Несколько лет назад областное телевидение настойчиво призывало нас: «Покупай архангельское», но теперь и эта реклама, и сам девиз по мере роста цен в магазинах и снижения зарплат в реальном выражении как‑то сошли на нет. Ещё недавно СМИ с удовольствием рассказывали о развитии молочных крестьянских хозяйств в нашей области. Мы это с удовольствием читали или слушали да радовались и гордились. Получается, что теперь именно эти хозяйства окажутся «лишними», потому что денег на прокорм бурёнок не хватит? Не обязательно. Возможно, как раз те, кто сможет наладить производство «полного цикла» – от сырого молока до готовых продуктов его переработки, выиграют за счёт независимости от огромных холдингов – при условии, что найдут своего покупателя на качественные товары, сохранив на них доступные цены.

И тут наступает момент, когда молочные реки вместе с иными реками и льдинами образуют инфляционный океан. О том, что инфляция в первые месяцы нынешнего года замедлилась, свидетельствуют и данные Росстата, и данные УФНС, и субъективные ощущения от большинства ценников в магазинах. Различия – в трактовке причин. Провластные экономисты связывают это с высокопрофессиональной работой Центробанка. Спору нет, исходя из своих возможностей, в сложившейся ситуации ЦБ действовал предельно грамотно и достаточно эффективно. Оппоненты видят основной причиной замедления роста цен снижение покупательной способности населения. Следствием этого они считают «сжатие» спроса на большинство товаров, в том числе продовольственных, не прогнозируя рывков инфляции в ближайшее время. А вот Центробанк как раз на сегодня является одним из скептиков, предупреждающих о возможном ускорении инфляции в апреле – мае.

Что на самом деле произойдёт с инфляцией и молоком – узнаем. А конспирологи – счастливые люди. Искать или выдумывать потаённую взаимосвязь между событиями проще, чем думать о пропитании бурёнок. Но молоко в магазинах будет стоить одинаково – и для тех, кто верит конспирологам, и для тех, кто им не верит.