И не стоило бы об этом говорить, если бы торговля треской в прошлые века не была естественным «бартером»: обратно в Норвегию шло поволжское зерно. По Каме в Вятку, оттуда через 10 верст сухопутного волока в приток Юга и далее в Великий Устюг осенью и ранней зимой везли рожь и пшеницу. Из Устюга весной и летом – баржами по течению в Архангельск. Осенью продавали норвежцам и покупали на эти деньги сухую треску, которую зимой по Северной Двине везли в Россию для употребления в христианские посты. Много ли было зерна и рыбы, с обозом которой Ломоносов ушел в Москву? А посмотрите на оставшиеся храмы и их развалины по берегам Двины, на церкви и купеческие дома Великого Устюга. Все это – часть прибыли купечества от хлебной и рыбной торговли. Можно предположить, каковы были ее обороты.

Работала та экономика, как и ныне, скорее не благодаря, а вопреки усилиям государства. Мифы местной истории славят Петра I, основателя Архангельского порта (хотя он работал до него более ста лет), но помалкивают о том, что Пётр и закрыл Архангельский порт на десятилетия в 1722 году. То же самое делала Екатерина II, то инвестируя в военное кораблестроение, отбирая у купцов частные верфи в Архангельске, то бросая это дело, вместе с недостроенными фрегатами и без всякой компенсации пострадавшим частникам, из-за изменения военно-политической ситуации. Так было много раз. Власть вкладывалась в экономику города при обострении международной обстановки и «кидала» поморов, как только ей полегчает. Развитие Архангельск получал, когда сам приводил экономику города во вменяемое состояние, исправляя «нагороженное» государством при обострении (политической обстановки, разумеется). До сих пор мы расселяем жилье, построенное при индустриализации, и восстанавливаем лесопереработку, созданную для «экспорта любой ценой». Но люди хотят думать о себе и своей стране позитивно и охотно принимают исторические и современные мифы. Особенно о государственной заботе и помощи.

Настрой на позитив – это хорошо. Хуже, когда мифы ложатся в основу стратегического планирования развития городов и территорий. Сколько мы повидали таких документов за последние 25 лет! Но их утверждение не спасло архангелогородцев ни от нужды, ни от безработицы, ни от отъезда в другие края самых толковых и работящих. Как было бы хорошо, если бы толковые не уезжали, а становились бы чиновниками и умно управляли развитием Поморья, опираясь на здравый смысл и науку. Но они уезжают, потому что толковые.

А в это время в России «поперло» в сельском хозяйстве. В тех краях, где оно должно быть по природе и климату. Государство перестало кормить совхозы и колхозы и, слава богу, бросило их на произвол судьбы. И там, откуда ушло государство, вдруг «поперло»! Конечно, не обходится без разговоров о криминале, о погубленных селах и брошенном населении (эти претензии адресуем государству, а не новому сельскому хозяйству), но зерна собирается все больше и больше. В этом году прогнозируется самый большой в истории России урожай. Больше, чем в рекордном для СССР, включавшем тогда Украину и Казахстан, 1978 году (127 млн тонн) – 129 млн тонн. В том числе более 77 млн тонн пшеницы. Даже в США рассчитывают собрать меньше – 47,3 млн тонн. А вот в ЕС-28 сбор пшеницы сократился за два года со 160,5 млн тонн до 149,6 млн тонн. Норвегия уже давно покупает зерно на внешнем рынке. России же предстоит продать на экспорт не 35,5 млн тонн зерна, как в прошлом году, а 38 млн тонн. Но продавать зерно на экспорт непросто. В мире производство пшеницы опережает потребление на 6-10 млн тонн ежегодно.

Мощности российских элеваторов и отгрузочных терминалов уже не справляются с хранением и экспортными поставками зерна. В феврале – марте этого года Правительство РФ заявило о расширении портовых и железнодорожных зерновых терминалов на Черном море и Дальнем Востоке, а также в Забайкалье. Регионы бьются за экспортные грузопотоки, видя, что суммарный грузопоток через порты России растет только за счет увода грузов из портов Прибалтики и Украины. Для Архангельска экспорт зерна мог бы стать важным элементом развития, тем более что элеваторные мощности в свое время были созданы и, вероятно, могут быть реанимированы. Но нас в документах Правительства РФ нет. И работы такой в городе и в области не видно.

Норвежцы покупали у нас зерно веками. Государство взирало на это отстраненно. Профессор САФУ им М.В. Ломоносова Л.Б. Красавцев в одной из своих работ приводит выдержку из отчета о работе Архангельского порта за 1904 год, где отмечается, что «…отношение городского самоуправления к нуждам города, могущим способствовать развитию местной торговли, а следовательно, и доходности города, недостаточно интенсивны. Так, город не нашел возможным отремонтировать склады для зерна, где пол пришел в негодность, и экспортеры тогда направили хлебные грузы в Виндаву, понижая тем самым грузооборот порта и подрывая торговлю с Норвегией». Россия – страна вековых традиций: прошло сто лет, ничего не изменилось.

В 1913 году из Архангельска было экспортировано около 2000 тысяч пудов зерна и муки на 2,5 млн тех еще рублей и импортировано 2043 тысяч пудов рыбы на 3 млн «царских». В Архангельске в то время не было ни одного глубоководного причала, ни одного портального крана. Сейчас и причалы есть, и краны стоят, зерна навалом, рыба ловится, но грузооборот Архангельского порта остановился на уровне 1917 года, и никакие «Стратегии» развить его не помогают.

Михаил Жванецкий в таких ситуациях предлагает: «Может, надо что-то подправить в «консерватории?».