- Евгений Александрович, недавно мир отметил годовщину финансового кризиса. Как, на ваш взгляд, он повлиял на Архангельскую область?

- Прежде всего, я считаю, что фактически никакого кризиса в России нет. То, что все называют кризисом, на самом деле нормальное явление в мировой экономике. Подобная ситуация была и в 1987, в 1998 годах, и то, что случилось в 2008 году, было ожидаемым событием.
В нашей стране произошло только одно – на газ и нефть упала цена. Причем падение было стремительным. Однако снижение цен всего на два биржевых продукта в мире привело к паническим настроениям в России. Это говорит о том, что модель нашей экономики является монопродуктовой, которая абсолютно не соответствует требованиям современного мира. К примеру, в Китае экономический рост составляет в 2009 году 8%.
Каким образом изменения в мировой экономике отразились на нашем регионе? Ответ очевиден – мы имеем довольно внушительный дефицит бюджета – более 7 млрд рублей. Мы серьезно просчитались с прогнозами по наполнению казны, и это означает, что не будут реализованы определенные планы: реконструкция школ, модернизация больниц, строительство дорог - словом, нам придется отказаться от социальных инвестиций. Но означает ли это, что развитие региона остановится? Думаю, нет. Наши дети будут учиться, поступать в институты, и пока это продолжается, развитие не прекратится…

- И все же доходы областной казны стремительно падают, уменьшается федеральное финансирование. Некоторые депутаты предлагают ввести мораторий на выделение средств даже по социальным направлениям. Есть ли у области какие-то собственные ресурсы для дальнейшего развития?

- Во-первых, следует разобраться, сокращается ли в действительности федеральное финансирование. Например, по федеральным целевым программам за полугодие область получила в 2008 году 1408,9 млн рублей, а в 2009 - 1486,1 млн рублей. 
Или взять, к примеру, средства Фонда содействия реформированию ЖКХ. Область должна была получить одну сумму, а получила, по словам областных депутатов, гораздо меньшую. Почему? Опять же из выступлений на сессии я понял, что часть заявок не была даже подана, что свидетельствует не о сокращении федерального финансирования, а о невысоком качестве подготовки документов, а также о том, что мы в данном случае не до конца отстаивали интересы нашей области на федеральном уровне.
Чаще всего приток или отсутствие денег – это показатель качества работы отдельных чиновников. Что касается ресурсов, то они, безусловно, есть, и искать их нужно не только в бюджете.
Посмотрите, согласно статистике, за 6 месяцев 2009 года население области заплатило за услуги различного вида 20 млрд рублей и порядка 60 млрд рублей оно потратило на еду и промышленные товары. Произведя несложные расчеты, можно спрогнозировать, что за год мы потратим на территории области 160 млрд рублей. Это деньги населения, это наши с вами возможности.
Теперь обратимся к возможностям бюджета. Объем областной казны составляет 36 млрд рублей. Сопоставимы ли эти цифры? Конечно, нет. Доходы населения составляют примерно 200 млрд рублей в год. В руках чиновников – только 36 млрд рублей. Объем инвестиционных ресурсов, которым распоряжаются предприятия региона, составляет порядка 47 млрд рублей. Получается, что главным генератором развития области и субъектом, принимающим инвестиционные решения, является вовсе не власть, распоряжающаяся бюджетными деньгами, а люди, живущие в области.
Именно мы с вами, как потребители и производители товаров и услуг, решаем судьбу региона. От того, чью продукцию мы покупаем, и от того, насколько конкурентны товары предприятий нашего региона в Европе и в России, зависит качество жизни на нашей территории.
Бюджет – это всего лишь способ решения общих насущных проблем людей и всего лишь один из многих источников для развития. К слову, компания «Тойота» собирает деньги на свое развитие через продажу своих автомобилей по всему миру, но налоги платит на территории Японских островов.

- Экономическая действительность последних месяцев в принципе довольно сильно изменила структуру налоговых поступлений областного бюджета. Депутаты и чиновники решают — как перераспределить поступления от налога на доходы физических лиц между бюджетами муниципальных образований и региональной казной. Если ранее НДФЛ формировал 38% доходов бюджета, то сейчас - почти 50%. Архангельск, к примеру, после такой перекройки может потерять 561 млн рублей. Как, на ваш взгляд, возможно наиболее справедливо изменить межбюджетные отношения?

- Здесь важно, чтобы власти всех уровней заняли позицию разумного компромисса. Мы отлично понимаем, что Лешуконский район и, например, город Коряжма – муниципальные образования с совершенно разными возможностями, если их рассматривать с точки зрения наполнения бюджета.
Как социальное государство, мы обязаны обеспечить равные возможности людям независимо от того, где они проживают, касается ли это образования, медицинской помощи или социальной защиты. Когда мы решаем, как распределять средства, мы должны ориентироваться на нужды обычных людей и возможности бюджета в целом. Права жителей Коряжмы и Лешуконского района абсолютно одинаковы, следовательно, и бюджетное обеспечение населения должно быть рассчитано в соответствии с возможностями области в целом, а не с доходами конкретного муниципального образования.
Делиться «богатым» муниципальным образованиям придется. Это и есть социальная справедливость.

- Сегодня много говорится о поддержке малого и среднего бизнеса, однако престижным и привлекательным ведение малого бизнеса в регионе пока не стало. В чем причина?

- Разговоры о малом бизнесе в России мне напоминают ритуальные танцы вокруг костра в XXI веке - в бубен стучим громко, а дождь все не идет.
Во всем мире малый бизнес – это зеленая трава на экономическом поле, которая требует постоянного ухода: полива и удобрения. Именно из этой травы произрастают такие деревья, как «Майкрософт», «Тойота», «Тинькофф», «Махеев», «1С», «Navagga Bay» и так далее. Экономически развитые страны отлично понимают, что лучше тратить деньги на развитие самозанятости, чем содержать за счет бюджета армию безработных. Иными словами, малый бизнес требует постоянной поддержки государства.
Во всем мире на развитие данного вида бизнеса страны тратят от 2 до 4% ВВП. То, что направляем мы – не серьезно и выражает отношение власти к предпринимательству в целом.
Например, объем выданных кредитов малому бизнесу в Японии ежегодно составляет порядка $2,5-3 трлн, в том числе государственных – порядка $40 млрд. Во Франции сумма кредитов малому бизнесу в год составляет около $70 млрд, в том числе государственных – более $7 млрд.. Для сравнения: общий объем всех мероприятий по поддержке малого бизнеса в России на федеральном уровне составил в 2004 году 1,5 млрд рублей, или примерно $54 млн. От уровня Канады это составило 1,6%, от уровня Японии - 0,13%. Как говорится, комментарии излишни.
Мы должны понять, что развитие малого бизнеса - такая же социально важная задача, как образование, медицина, социальная защита, оборона, ведь предприниматели несут на себе и социальную нагрузку – обеспечивают занятость населения. Кроме того, малый и средний бизнес – это генерация идей и новых разработок, одним словом – инновации, а с этой задачей никогда никакой чиновник и ни одно государство самостоятельно не справится.

- Как вы думаете, почему ежегодно в Архангельской области не осваиваются средства, заложенные на компенсирование процентной ставки по кредитам, привлеченным малым и средним бизнесом в рамках инвестиционных проектов по областной целевой программе «Развитие малого и среднего предпринимательства»?

- Ответ простой: чиновник не заинтересован в том, чтобы осваивались эти деньги. Ему это не интересно. Оторвать свой зад от кресла и встречаться с предпринимателями, интересуясь их проблемами, реально их решать нашего чиновника не заставишь. Ведь его зарплата никак не зависит от количества вновь созданных рабочих мест и полученных предпринимателями субсидий. А предпринимателям просто не хватает времени на отслеживание объявлений о конкурсах, на подготовку многочисленных и зачастую ненужных справок, на поездки в областной центр для сдачи всех документов. 
А в результате возможен отказ или получение субсидий всего на несколько тысяч рублей. Время для предпринимателя - это деньги. Взвесив все «за» и «против», основная масса людей просто не хочет этим заниматься. Но они и не должны это делать.
К примеру, в Европе существует целая агентская сеть по развитию бизнеса, и ее доходы зависят от количества и объема оказанных предпринимателям услуг. Бюджету вообще нет необходимости содержать штат чиновников, которые за год не могут освоить сумму, какую кредитный сотрудник банка распределяет за неделю работы. Наверно, нам следует пойти по пути этих стран.

- Есть ли реальные шансы у малого и среднего бизнеса принять активное участие в таком глобальном проекте, как освоение Штокмана? Есть ли в принципе у региона вероятность стать первой скрипкой в деле производственного обеспечения Штокмана?

- В свое время я встречался с заместителем губернатора Мурманской области, который курировал этот вопрос, и я знаю, что правительством Мурманской области постоянно велась и ведется работа по подготовке и обучению представителей местного бизнеса в освоении Штокмана. Активно работают мурманчане и с Правительством России по данному вопросу, а также с Норвегией.
Формально аналогичные шаги были сделаны и у нас. Но результаты разные. В Мурманске расположено представительство компании «Штокман Девелопмент АГ», которая будет заниматься освоением месторождения. Следовательно, все налоговые поступления пойдут в бюджет Мурманской области. Кроме того, наши соседи собираются строить завод по сжижению газа, через них пойдет трубопровод с добывающих платформ, подрядчиками проекта собираются стать 200 мурманских компаний, а незамерзающий порт Мурманск станет местом перевалки всех грузов. А мы в случае реального начала освоения Шоткмана столкнемся с определенными проблемами.
Известно, что Архангельский порт - самый дорогой в России, замерзающий, да еще и требует постоянного проведения дноуглубительных работ, железнодорожный участок до Архангельска не электрифицирован, себестоимость судостроительных работ достаточно высокая. Мурманская же область имеет много козырей, и прежде всего климатического и географического характера.
Поэтому, чтобы получить заказы и соответственно доходы от освоения Штокмана, нам необходимо не лить слезы, а подавать заявки в тендерную комиссию «Штокман Девелопмент АГ» для участия в тендерах на поставку товаров и услуг для разработки месторождения. Таких тендерных процедур сегодня открыто 37, и завершены они будут в марте. Также необходимо активно использовать реальные преимущества нашего региона, такие как хорошие аэропортовые сооружения на Новой Земле, которые находятся всего на расстоянии 290 км от месторождения, то есть в пределах досягаемости вертолета - основного транспорта на месторождении для перевозки людей. Собственное цементное производство, имеющее прямое железнодорожное сообщение с портом, позволит готовить трубы для их последующего использования на шельфе.

- С тех пор как Архангельская область вступила в эпоху кризиса, разговоры о долгосрочной перспективе региона возникают все реже. Сегодня власть озадачена одним вопросом — как исполнить бюджет, не допустить провалов по финансированию социально важных статей. Тем не менее Архангельская область не так давно обрела долгожданный документ – стратегию развития. Как вы оцениваете ее содержание?

- Документ с названием «стратегия», который можно посмотреть на сайте областной администрации, - это хороший добротный долгосрочный прогноз развития Архангельской области, но назвать этот документ стратегией можно с большой натяжкой. По моему мнению, в стратегии должны быть новые идеи и нестандартные решения, которых в разработанном документе, увы, практически нет. Исключение, пожалуй, составляет идея создания Северного федерального университета, и я объясню почему.
В финском городе Оулу о стратегическом развитии задумались более двух десятков лет назад. Проанализировав свое месторасположение, климатические условия, власти города пришли к выводу, что самой рентабельной сферой для них является производство знаний. Тогда финны начали строить в своем городе технопарки, мощнейшие научные и образовательные центры. И сегодня в Оулу разрабатываются все новинки фирмы «Нокия», существует крупный университетский центр…
Я считаю, что у нас много общего с Оулу, в первую очередь климатические условия, и создание Северного федерального университета перспективно для нас. Мы можем и должны стать генератором знаний во многих областях. К примеру, нам нужно не только заготавливать, перерабатывать и продавать лесную продукцию, нам нужно продавать знания о том, как правильно заготавливать, перерабатывать, ухаживать за лесом. Эта идея не только красива, но и абсолютно жизнеспособна, что показала практика Оулу.

- Наблюдаете ли вы после ухода из областной администрации за продолжением своих начинаний? Характерна ли для нашей власти преемственность?

- Да, в определенных направлениях преемственность чувствуется, но преемственность – это не всегда хорошо. К примеру, мне приятно, что такие начинания, как проведение инвестиционных конкурсов, уже стало традицией. И вряд ли кто знает, что в 1999 году, когда мы провели первый конкурс, его победители не получили ни рубля из бюджета, поскольку не было должного понимания необходимости поддержки развития бизнеса. 
Сегодня никто не сомневается в необходимости такой работы. Но есть и другие проявления преемственности. Люди меняются, а мы до сих пор зациклены на «Белкомуре», газопроводе, глубоководном порте, стандартных схемах развития малого и среднего бизнеса. И та же стратегия – это, по большому счету, повторение пройденного. Но нам нужны свежие идеи. Я против той преемственности, которая превращается в бег по замкнутому кругу.

© Фото: Алексей Липницкий