В марте 1985 года Генеральным секретарем ЦК КПСС стал М. С. Горбачев и тогда же начались переговоры СССР и США о заключении договора по сокращению стратегических вооружений, которые были прерваны предыдущим руководством страны. Накопленных запасов ядерного оружия (по два с лишним десятка тысяч ядерных боезапасов) хватало для многократного истребления биологической жизни на Земле, и это дошло до разума политических элит и руководителей сверхдержав. Постепенно, к 1991 году, договорились до сокращения стоящих на дежурстве боеголовок до 6000 с каждой стороны и подписали Договор о СНВ-1.

На момент подписания Договора в составе стратегических сил СССР находились 1398 баллистических ракет наземного базирования, 940 баллистических ракет морского базирования, размещенных на 62 подводных лодках, а также 162 стратегических бомбардировщика, из которых 99 были оснащены крылатыми ракетами. Всего за 2500 носителями, в соответствии с правилами зачета Договора СНВ-1, числился 10 271 боезаряд. США на момент подписания Договора располагали 2246 носителями, за которыми числилось 10 563 боезаряда. Страшные цифры…

Жизнь продолжалась, армии и вооружения в Европе и Америке сокращались. Договор СНВ-1 выполнялся, и настроения на разрядку напряженности брали свое. Правда, работа по подготовке Договора СНВ-2 закончилась ничем. Однако в марте 2009 года состоялись рабочие переговоры и 1 апреля Президенты России и США Дмитрий Медведев и Барак Обама на встрече в Лондоне решили начать переговоры по заключению нового соглашения (СНВ-3) между США и Россией на замену договора СНВ-1, достигшего к тому времени, за счет дополнений и уточнений, объема в 500 с лишним страниц.

Договор о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (СНВ-3) был подписан в 2010 году и вступил в силу в начале 2011-го. Россия и США обязались за семь лет сократить свои ядерные арсеналы до 700 развернутых межконтинентальных баллистических ракет (МБР), баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ) и тяжелых бомбардировщиков (ТБ) и 1550 боезарядов на этих ракетах, 800 развернутых и неразвернутых пусковых установок МБР, БРПЛ и ТБ.

К 1 марта 2018 года оба государства официально подтвердили, что уровни сокращения, установленные СНВ-3, достигнуты. Вместе с тем общее количество ядерных боезапасов, стоящих на боевом дежурстве (развернутых) и находящихся на складах (неразвернутых) остается огромным, а часть носителей ядерных боеголовок выходят за рамки договоров. Например, крылатые ракеты морского базирования.

Девять стран, официально или не официально обладающих ядерным оружием, образуют так называемый «ядерный клуб». По состоянию на март 2018 года, по данным открытых источников, у стран ядерного клуба имеется около 15 100 ядерных боеприпасов, в том числе у США – 6800, а у России - 7000 боезарядов. Этим количеством ядерного оружия мир уничтожается столь же многократно, как и в 80-е годы прошлого столетия.

В марте этого года наш старый-новый президент Владимир Путин открыл следующую страницу ядерного противостояния, рассказав о нескольких новейших средствах доставки ядерного оружия. Военная история — это бесконечное соревнование «меча» и «щита». Новые технологии порождают новые средства нападения, и сразу изобретаются новые средства защиты. В рассказе президента не было бы ничего плохого, если бы он не назвал несколько видов «меча», не подпадающего под условия СНВ-3, но вполне комфортно чувствующих себя как обычное оружие поля боя, в экстренных случаях быстро оснащаемое ядерной боеголовкой «со склада» и используемом как стратегическое ядерное оружие. Гиперзвуковые крылатые ракеты, летящие не по баллистической траектории много тысяч километров, не входят в договорное число баллистических ракет или тяжелых бомбардировщиков по СНВ-3, а крылатые ракеты с ядерным двигателем и рабочим телом в виде разогретого до состояния плазмы воздуха не подпадают ни под СНВ-3, ни под договоры о ракетах среднего и малого радиуса действия.

У государств ядерного клуба появляется искушение работать не только над новым «щитом», но и клонировать новый «русский меч» уже в собственных технологических и ресурсных возможностях. Наш президент сказал, что новое оружие не так уж дорого, а эксперты приводят примеры состоявшихся в прошлом зарубежных испытаний подобных технологий. Например, в США ядерный реактивный двигатель испытан в 60-х годах прошлого века и запрещен ввиду слабой биологической защиты при его использовании.

Сегодня технологические секреты долго не живут. Год-два, и подобным «мечом» будут обладать другие государства. Мне думается, не вина России, что именно она сделала этот технологический прорыв. Мир стоял на пороге появления этих технологий, и чей шаг оказался первым — не так важно. Плохо другое. Нам эти достижения были поданы как радостный успех, как победа. Этимология слова «победа» восходит от корня «беда», то есть победа - это состояние после беды. И когда это состояние пришло, многие поняли, что в марте 2018 года началась новая холодная война.

Холодная война — дело долгое. Россия может совершать короткие рывки, мобилизуя, в том числе и негуманным способом, все свои ресурсы. Мы знаем некоторые их них, считающиеся позитивными: индустриализация, освоение космоса... Но на долгом лаге мы проигрываем — слишком малы ресурсы нашего государства. Первую холодную войну мы проиграли.

Остается надеяться, что у власти хватит разума и политической воли и мы узнаем о подготовке СНВ-4, ограничивающем, а лучше совсем запрещающем новые «мечи», а 18 марта 2018 года станет началом новой светлой эпохи.

Надежда умирает последней, вернее, с последним…