Подробный список запрещенной «заборной» лексики с возможными вариациями опубликовал в своем блоге в «Живом журнале» заместитель главного редактора радиостанции «Эхо Москвы» Владимир ВАРФОЛОМЕЕВ. С «-ительными» и «-атыми» все понятно. Но, как отмечает журналист, в список слов, недопустимых для употребления, который якобы был разослан в редакции телеканалов, радиостанций и газет, попали формально невинные: «геморрой», «гей» (и «голубой» в том же значении), «экскременты» с синонимами и некоторые другие. А значит, проблемы могут возникнуть у любого городского издания, которое, к примеру, пытается взывать к совести владельцев собак или консультирует читателей по медицинским вопросам.

Ряд ведущих СМИ опроверг получение такого рода инструктажа, однако эта тема остается одной из самых обсуждаемых в Интернете.

Передачи в телепрограммах отныне отмечены ограничениями по возрасту: 12+, 16+ и т. д. Доходит до абсурда: «Ну, погоди!» и приключения Чебурашки, к примеру, рискуют попасть в категорию «от восемнадцати», поскольку волк курит папиросы, а крокодил Гена — трубку. Согласно новому закону, подобные сцены можно показывать только после 23.00. В архангельских СМИ пока все спокойно. Хотя...

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

Александр САХАРОВ, главный редактор издательско-полиграфического центра САФУ, главный редактор газеты «Правда Севера» (2001–2009 гг.):

- Возникает много «веселых» мыслей. Во-первых, нигде не значится, кто составлял список слов и каков будет контроль за исполнением. Поскольку авторы списка себя не объявляют, его можно расценивать только как команду для особо законопослушных. Хотя, конечно, найдутся «контролеры», которые начнут выискивать в каждой произнесенной в эфире фразе запрещенные выражения и найдут.

Во-вторых, если действительно в составлении «словарика» участвовали представители СМИ, возникает вопрос: а что, раньше это все употреблялось? Дожили до того, что запрет на такого рода лексику нужно отдельно оговаривать? На мой взгляд, даже самые «отвязные» наши газеты тормоза все-таки имеют. Встречается у них слов 10–12, которые я не стал бы употреблять, но не более того.

Сама эта борьба немножко смешна. Все зависит от атмосферы в редакции: если с общей культурой внутри все нормально, то и обсуждать нечего. «Писк» в момент звучания в эфире экспрессивной лексики тоже сомнительный компромисс: если убирать, то убирать совсем и по-настоящему.  Еще более смешны «крестики-нолики» в телепрограммах. Обычный подросток, придя домой из школы, просто щелкает на пульте телеканалы — а теперь он точно знает, что «стоит» посмотреть. Вот где глупость. Многое приходилось наблюдать, но не устаю удивляться фантазии людей, как бы борющихся за чистоту нравов.

Юрий ШАРОВ, член Центрального совета партии «Справедливая Россия»:

-  Я не вижу ничего страшного в том, что государство начинает модерировать содержание СМИ в части информации для детей. Нормы права – это очень мобильный инструмент. В конце осени, то есть спустя несколько месяцев после вступления закона в силу, будет ясно, что и как в нем нужно корректировать.

Эти ограничительные меры помогут оградить наших детей от нежелательной информации. Что плохого в том, что закон запрещает пропагандировать причинение вреда здоровью, самоубийства, алкоголизм, наркоманию, занятие проституцией?
Что касается корректности составления списка запрещенных выражений, все решаемо: обсудили, что-то добавили, что-то убрали. Лично я подобную лексику не использую – это элементарные правила поведения культурного человека.

Евгений НОНЯ, телеведущий, журналист:

- На мой взгляд, рассылать подобные списки нет никакого смысла. В каждом журналисте, редакторе, ведущем должен быть свой внутренний цензор... Хотя понятно, что это несколько утопичное суждение.
Я спросил у 11-летней племянницы значение некоторых слов из списка, о котором идет речь, и получил довольно ясные ответы. Так что «биться насмерть» за искоренение этих выражений из эфира смысла нет. Подрастающее поколение, к сожалению, и так освоит их — в школе, во дворе, в Интернете.

Вера КОНОНОВА, главный редактор журнала «Ключик», старший преподаватель кафедры журналистики САФУ:

– Законодатели коснулись территории, где должен царить человеческий разум, который законом подменить невозможно. Будет ли эффект от этого документа, когда в стране существуют телеканалы, сделавшие насилие своей визитной карточкой? Как и зачем можно пытаться модерировать мультфильмы? Порой для того, чтобы напугать ребенка, не нужна «кровавая» картинка: достаточно интонаций, музыки.

В своей работе мы руководствуемся здравым смыслом и... воспитанием, которое нам дали родители. Используем слова, которыми могли бы разговаривать со своими детьми. Так что на нашу работу закон не повлияет.
Хотя звоночек нехороший, близкий к настоящей цензуре. Согласна, в эфире порой творятся позорные вещи, но решение этих проблем – прерогатива руководства редакций, а не законодательства. Нельзя подменять понятия «что такое хорошо и что такое плохо» юридическими нормами: «стерилизация» общества таким способом не даст желаемого эффекта. Как с антибиотиками — неумеренное использование лишь ослабляет организм, уже вырабатывавший иммунитет к заболеванию.

Олег ДАНИЛОВ, архангельский блогер:

— Эффект от закона будет, федеральный как-никак. К тому же все на виду: слово на бумаге, в Интернете, в эфире отследить и пресечь гораздо легче, чем покупку водки у таксиста после 21.00. Но скорее всего, все это выльется в пару нелепых судебных процессов, которые обмусолят до икоты. Вероятно, будет и в меру смешная «работа на местах».

Подобная лексика давно уравнена в правах с литературным языком и языком кинематографа. Со СМИ несколько сложнее. Они, как ни крути, общественный институт. За «плохие слова» СМИ давно не говорили «ата-та», вот и распоясались. А вот если врач закончит историю болезни словом «сдох»? По сути, журналисты такой же общественный персонал, как врачи, учителя, чиновники...

Строго говоря, мат и жаргон лишают журналистский текст легитимности. Поэтому с 1 сентября им придется за собой следить. Что касается перечня слов, опубликованного в блоге Варфоломеева – это похоже на фальшивку: очень уж скрупулезно и с видимым удовольствием воспроизведены всевозможные вариации мата. Большую часть таких «шедевров» дети осваивают в начальной школе. И не телевидение и газеты в этом виноваты. Варфоломеевский «список» – повод для анекдота. Лексические ограничения, которые журналист накладывает сам на себя, по умолчанию обусловлены общественной значимостью его деятельности. И кстати, на литературном русском можно написать тонны чуши, но на этот счет, к сожалению, закона нет.

Юрий ПОГОРЕЛЫЙ, руководитель службы интернет-проектов «Интерфакса»:

— Без этого «только для взрослых» мы не сможем сообщать новости о многих тяжких преступлениях, размещать фотографии с мест катастроф, даже если они сопровождаются осуждением жестокости.  «Метка» грозит «Интерфаксу» потерей до трети, а может, даже до половины посетителей сайта.