Вот, например, яхта «Дункан», на которой англичане, шотландцы и случайно попавший в эту теплую компанию рассеянный француз ищут капитана Гранта, терпит бедствие. Гребной винт не действует, паруса сорвались с мачт и умчались, словно гигантские альбатросы, течение и ураган со страшной скоростью несут почти неуправляемое судно к отмелям у берегов Австралии. За пенящейся полосой бурунов видна более спокойная вода, но как преодолеть бушующие на отмели волны? 

В самый отчаянный момент капитана осеняет блестящая мысль: он приказывает матросам притащить из трюма бочки с жиром. Жидкий жир разливается по поверхности воды, средство оказывает действие немедленно, волны стихают на очень короткое время. Яхта успевает пройти по успокоенному морю, но за ее кормой освободившийся от пут океан бушует с еще большей яростью. Жюль Верн делает примечание: «Поэтому морской устав запрещает капитанам пускать в ход это средство, если за ними следуют другие суда».

Было ли положение России в конце минувшего лета столь же критичным, как положение легендарной яхты? Да нет, пожалуй – судя хоть по данным Росстата, хоть по собственным субъективным впечатлениям. Скорее всего, главной причиной массовых выплат в канун выборов был страх проиграть эти выборы, обуявший одну из партий, причем как раз ту, которая могла повлиять на выделение средств. Было ли что заливать жи… простите, деньгами? Если верить социологам – нет. Но то ли социологи… лукавили, то ли страх оказался сильнее доверия к их работе. Результат, как говорится, налицо. Выплаты сыграли ту же роль, что и жидкий жир на поверхности океана: волны недовольства ненадолго стихли, выборы по стране в целом прошли благополучно (хотя и не везде), а вот инфляция «за кормой» победителей разбушевалась.

Справедливости ради нужно сказать, что о пользе и рисках массовых выплат для экономики в целом специалисты спорят. Одни утверждают, что такие «вливания» поддерживают платежеспособный спрос со стороны населения, а он, в свою очередь, стимулирует производителей. Это, конечно, не всегда так: люди старшего и среднего возраста еще хорошо помнят феномен раздувшихся кошельков и опустевших прилавков, который и означал конец советской системы. В условиях государственного регулирования цен граждане вместо поддержки производства поддерживали спекулянтов. Рост покупательной способности стимулирует реальный сектор в нормально работающей, здоровой экономике. В нездоровой вместо роста производства растет инфляция.

А здорова ли нынешняя российская экономика? Судя по динамике многих макроэкономических показателей, мы восстанавливаемся после прошлогодних кризисов и локдаунов даже быстрее, чем прогнозировали осторожные скептики. Плановый дефицит бюджета обернулся приличным профицитом, во всяком случае, на федеральном уровне: спас изрядный рост цен на нефть и газ. Фонд национального благосостояния демонстрирует невиданный рост.

В личных кошельках ситуация не столь оптимистична. В прошлом квартале доходы ниже черты бедности имели 16 млн наших сограждан. Кварталом раньше ситуация была еще хуже: бедными числились 18,2 млн человек. Но улучшение достигнуто преимущественно не за счет роста зарплат (всего 178 млрд рублей), а за счет тех самых социальных выплат – чуть меньше 700 млрд рублей. Если же от сухой статистики перейти к реалиям, то жителей России, заявляющих о невозможности совершении серьезных покупок, гораздо больше, чем признанных бедными.

Выход, лежащий на поверхности: дать народу деньги из фонда национального благосостояния, – там, дескать, как раз и хранится «запас жира» на случай самой критической ситуации. На самом деле, функция ФНБ гораздо серьезнее: он играет роль сорбента, очищая нашу экономику от избыточных углеводородных доходов.

Для такой ситуации есть специальный термин – «голландская болезнь» и специальная модель, которая объясняет, почему масштабный экспорт природных ресурсов убивает производственный сектор и все остальные несырьевые отрасли. С этой бедой сталкивались практически все страны, обладающие серьезными запасами нефти или газа, – не только Голландия, давшая название болезни, но и Саудовская Аравия, Великобритания, Норвегия, Канада... Наиболее распространенным инструментом защиты экономики от «перегрева» углеводородными деньгами как раз и являются суверенные фонды.

Сорбирование излишков не должно означать изъятия денег из экономики. Их нельзя расходовать на социальные выплаты, но из суверенных фондов можно и нужно финансировать развитие и модернизацию инфраструктуры, образовательные программы, здравоохранение. Противники неконтролируемых вливаний считают благом для экономики только деньги, «прошедшие» через реальный сектор. Именно там они создают рабочие места, занимая которые люди получают зарплаты, а налоговые отчисления пополняют соответствующие бюджеты, Пенсионный фонд, Фонд социального страхования.

Вроде бы наши экономические власти хорошо это понимают. Достаточно вспомнить, какими жесткими ограничениями обложен материнский капитал: его нельзя просто «проесть». Вроде бы запущены нацпроекты, направленные на развитие образования и здравоохранения. Но почему-то результаты гораздо скромнее, чем ожидалось. Вроде бы вкладываются серьезные средства в инфраструктуру, например, расширение «бутылочных горлышек» на БАМе. Но почему-то речь идет о том, что к работам надо привлекать армию или даже заключенных. Есть, правда, и оптимистичные примеры: недавно в прессе промелькнуло сообщение, что из Фонда национального благосостояния оплачен подвижной состав для московских центральных диаметров – своего рода «наземного метро», которое связывает столицу страны и окрестную область.

А вот нам из этих денег почти ничего не достается. Несколько улиц Архангельска, заасфальтированных под флагом «Дорог России», несколько километров газопровода, несколько десятков километров дорог в нашем регионе за последний год… Это, конечно, лучше, чем совсем ничего. Но только в самом Архангельске есть десяток проблем, требующих решения. Достаточно вспомнить катаклизмы с горячей водой в конце лета и отоплением осенью – наши тепловые сети давно превратились в пресловутый «тришкин кафтан», где и заплаты-то пришивать уже не к чему. Северодвинский и Кузнечевский мосты свой срок давно выработали, ремонты, которые проводятся, только полумеры. А за пределами города проблем еще больше.

Вместо финансирования значимых проектов нас радуют обсуждениями экспертами возможных выплат в декабре на фоне бюджетного профицита. То ли по пять тысяч, то ли по десять, то ли детям до пяти лет, то ли всем детям, то ли еще и пенсионерам. Трудно судить, есть ли в обществе волны протеста, которые нужно «заливать жиром»? Если, опять же, верить социологам, то нет. Но результат предсказуем: люди порадуются, Ростстат, возможно, еще раз зафиксирует сокращение числа бедных, но очередные выплаты в канун Нового года грозят очередным всплеском инфляции в самом его начале.

Такова реальность нашей экономики. А запрещает ли на самом деле морской устав применять жир для успокоения волн, если кто-то идет в кильватере, – бог весть… Жюль Верн, знаете ли, такой фантазер…