В середине месяца издание The New Times за четыре дня собрало более 25 млн рублей для выплаты штрафа, который назначил Тверской районный суд Москвы за несвоевременное представление сведений о денежном финансировании за 2017 год в Роскомнадзор. Это самый крупный штраф для СМИ в российской истории. По словам главного редактора Евгении Альбац, у The New Times нет таких денег, и при вступлении решения суда в силу журнал пришлось бы банкротить и закрывать. Но оппозиционное издание было поддержано обществом и нужную сумму собрали люди «с миру по нитке». Такого рода солидарность со СМИ, пишущим правду, – тоже знаковое событие.

Общество потихоньку отворачивается от государства, и процесс этот государство остановить не в состоянии. Эту проблему государства, вернее, проблему высших должностных лиц, представляющих государство на всех его уровнях, психологи называют фрустрацией – психологическим состоянием, возникающим в ситуации реальной или предполагаемой невозможности удовлетворения тех или иных потребностей. Общество хотело бы иного качества отношений с государством, а должностным лицам кажется, что и так хорошо, а что-то менять нет возможности, поскольку кругом враги и «пятая колонна», мешающие России идти своим, особым путем.

Но «особых путей» не существует. Естественно, что каждое государство, осуществляющее модернизацию, имеет какие-то отличия и специфику, но основы у всех одинаковы. Никто не смог выйти на высокие уровни жизни общества, отвергая рыночное хозяйствование, развитие демократии и самоуправления, дебюрократизацию и искоренение коррупции.

Модернизация – это процесс пробуждения энергии и силы людей, чтобы они сами были способны сделать свою жизнь лучше, это всегда совместное творчество умных реформаторов и широких масс, откликающихся на созданные сверху стимулы и создающих новые ценности. А наш «особый путь» тормозит стремление самостоятельных людей к развитию, делает их вялыми, слабыми, а затем берет под покровительство и дает подачки. Административное реформирование, практикуемое в государстве, в том числе бюджетное и налоговое, пенсионное и социальное, усиливающийся государственный патернализм модернизацией не являются, экономику не развивают, качество государственного управления не повышают.

Приведем в пример третье знаковое событие ноября – принятие федерального бюджета и ожидаемые утверждения региональных и местных бюджетов. Так рано и так единогласно бюджеты не принимались со времен КПСС. Доля перераспределяемых в процессе утверждения бюджетных расходов стала практически невидима. СМИ умиротворенно говорят о многомиллиардном росте бюджетов, о их социальной направленности и о новоприобретенном бюджетном профиците. Исчезли материалы критического содержания, а экспертно-аналитического анализа бюджетов и раньше практически не было… Живи и радуйся, народ!

Но ощущения радости в обществе нет. Интуитивно понимается, что социальная направленность предопределяется увеличивающимся финансированием содержания работающих в бюджетной сфере, рост самого ВВП – снижением курса рубля, а удельный рост бюджетов означает увеличение доли государства в экономике страны. Профицит бюджетов по факту исполнения существует уже несколько лет, и в настоящее время его просто легализировали. Планирование бюджетных расходов – вообще загадочное явление, зависящее только от воли первых должностных лиц и их окружения. И когда эти первые лица говорят о том, что планировался бюджет с учетом всех социальных обязательств государства, региона или муниципалитета перед жителями, становится даже страшновато: ведь если нам обязаны, то нам и платить. Таков исторический опыт.

В странах, прошедших модернизационные лихие времена, бюджеты формируются, принимаются и исполняются иначе. Общество там контролирует эти процессы и участвует в них через создаваемые обществом институты, поэтому бюджеты, в которых иногда сосредотачивается до половины ВВП страны (у нас около трети), интересны людям, о них говорят, спорят, митингуют, как сейчас во Франции по поводу неудачного налогового решения правительства. Институты эти называются политическими партиями. Именно они заказывают и делают необходимую аналитику и экспертизы, готовят задания на государственные и муниципальные программы и нормируют планирование исполнительной властью бюджетных расходов. Именно с них общество на выборах спрашивает за качество управления бюджетными финансами. У нас таких институтов нет. Партии есть, но они не институциональны. Они формируются и управляются государством и ему же подотчетны. Не по закону, по факту.

Видимо, наша страна перестанет отставать экономически от развитых государств и вступит на путь модернизации в тот момент, когда какая-либо партия на выборах заявит о своем видении государственного или местного бюджета и предложит нам голосовать за нее, гарантируя проведение своей бюджетно-налоговой политики в жизнь, причем самыми жесткими средствами, не щадя ничьей репутации.

Архангельск, а с ним и некоторая часть области, всегда отличались высоким уровнем либерализма и демократичности. Сейчас архангелогородцев (по рождению и воспитанию) в управлении городом осталось немного, а в управлении областью еще меньше, но вдруг депутаты смогут институализироваться, а исполнительная власть их поддержит и бюджетный ритуал оживет, повернется лицом к обществу? Вот было бы здорово!

Пока же живем по принципам, которые описал «наше все» Иосиф Бродский: «Если выпало в Империи родиться, лучше жить в глухой провинции у моря. И от Цезаря далеко, и от вьюги. Лебезить не нужно, трусить, торопиться...» (письма римскому другу, 1972 год).