– Для меня это не виртуальная, а реальная книжная полка, точнее, полки, на которых стоят и те книги, с которыми я жил, кочевал по городам и тундрам, оберегая и общаясь с ними. Листаю – перечитываю, освежаю память важными мыслями и чувствами в знакомых строчках прозы или стихов. Подойди и протяни руку...

Случилось так, что любовь мою к Слову и литературе зажгла в детстве поэзия. Скромные послевоенные книжечки стихов открыли мне в 1947 году Сергея Есенина («Выткался на озере алый свет зари…») и Пастернака («Февраль. Достать чернил и плакать...»). А когда вернулся из эвакуации на Украину, добавился Тарас Шевченко («Думы мои, думы мои...»)

Но в юности властно и навсегда меня покорил Владимир Маяковский обжигающей лирикой ранних стихов и поэм. Наизусть читал многое из его огромной послевоенной
«книги-завода»:

…но дай твоих губ неисцветшую прелесть:
Я с сердцем ни разу до мая не дожили,
А в прожитой жизни лишь сотый апрель есть.
…Слов моих сухие листья ли
Заставят остановиться, жадно дыша?
Дай хоть последней нежностью выстелить
Твой уходящий шаг.

Ту «книгу-завод» на моей полке давно сменили 13 томов полного собрания сочинений Маяковского (Москва, 1955-1961). Через богатое, насыщенное именами классиков и современников творчество поэта я «выходил» на Оскара Уайльда и Анну Ахматову, на всех поэтов 1920-х годов.

Вслед за Маяковским на полке моей обосновались стихи великого американца Уолта Уитмена «Листья травы», «Песня Большой дороги». Это они, в переводе Корнея Чуковского, зашагали со мной в 1966-м на Крайний Север:

Стихами поэтов-шестидесятников, как и песнями Высоцкого, только потом ставших книгами, открывалась моя страна «оттепели» и надежд. Бережно берегу первый – авангардный! – сборник Андрея Вознесенского «Треугольная груша. 40 лирических отступлений» (Москва, 1962). В нем сразу наперекор названию: «Будь лирическим наступлением, преступление отступать!», «Да здравствуют Антимиры! Фантасты – посреди муры».

Храню сборники и читаю наизусть многие, особенно северные стихи Евгения Евтушенко. Когда генсек Хрущев разгромил и разогнал в марте 1963 года молодую творческую интеллигенцию, Евтушенко отправился в Арктику. И добрый Север одарил поэта творческой удачей: вышел новый сборник «Катер связи» с талантливыми стихами «Долгие крики», «Белые ночи в Архангельске», «Оленины ноги», «Подранок», «Про Тыко Вылку», баллады о нерпах и зверобоях.

Книжную полку мою заполняли бестселлеры того времени – книги Дудинцева, Солженицына, Эренбурга, Шаламова, Солоухина.

Многие остались на поворотах моих кочевий, но одна, в разных изданиях, остается со мной и востребована до сих пор: «Житие протопопа Аввакума, им самим написанное». Эта книга позвала меня на Север, в загадочный Пустозерск. Ее язык – поразительно живой и богатый русский язык – пленял ум, а свободный, неустрашимый дух автора расправлял душу. Когда Фёдор Абрамов, неистовый, как и протопоп, кружил по древнему городищу в августе 1981-го, он будто видел тот костер, на котором был сожжен великий русский писатель за свои писания – за Слово… «Выпросил у Бога светлую Россию сатона, да очервленит ю кровию мученическою» – звенящую боль этих аввакумовских слов не вытравило время.

Из современных книг на моей полке – «Красный закат в конце июня», народный роман Александра Лыскова. «На острую косу много сенокосу». Взял и вывел могучими жизнелюбами представителей всех 14 поколений своих предков на берега родной реки Ваги, которая вошла теперь в северную литературу, как Мезень Владимира Личутина и Пинега Фёдора Абрамова.

Так же мощно и драматично шагнул в сегодня и герой романа «Лавр» Евгения Водолазкина – народный целитель, олицетворение силы духа и веры, способной творить чудеса. После романов «Авиатор», «Соловьёв и Ларионов» читаю «Оправдание Острова». Сложная, будто зашифрованная атмосфера бытия действующих героев древности, воспринимается как сегодняшняя попытка человечества – людей Земли – оправдать себя и свое существование перед вечностью. Но какой ценой?!

На поэтической полочке – северяне: Николай Рубцов с мольбой к России, Ольга Фокина – поэтическая душа родного края и Александр Логинов – в стихах его замешаны густо боль за Отчизну и стыд…

Но «лета к суровой прозе клонят». И в последние годы почти ежедневно обращаюсь к суровой и строгой, но мудрой и бесконечно поэтичной книге. Она – на всю оставшуюся жизнь. Это Евангелие.

Книги, рекомендуемые нашими экспертами, можно в пару кликов по гиперссылкам в тексте нашей рубрики заказать через Интернет. Там же можно скачать электронные или аудиоверсии популярных книг и уже через несколько минут наслаждаться увлекательным сюжетом.