В России начало политического года в сентябре – октябре приходится на конец тяжелого уборочного сезона на селе, на летние отпуска и сентябрьские школьные хлопоты в городе. Россияне отвлечены от политических дискуссий бытовыми заботами, и их проще завлечь политическими играми с красивыми картинками с плакатов и на TV. Это не изобретение современных политтехнологов: сельские общины избирали по осени своих старост с незапамятных времен. Земское самоуправление, вводившееся в XIX веке, тоже проводило свои всесословные выборы по осени. Первые гласные (депутаты) земств Архангельской губернии были избраны осенью 1917 года.

Традиции сезонности в российской политике тесно переплелись с другими интереснейшими чертами публичной власти. Сельская община, много веков бывшая первичным уровнем общественного самоуправления, дала нам традицию круговой поруки. Налоги и подати, рекрутская и другие повинности решались в крестьянской общине не законами и указами, а местной, локальной «справедливостью». И отвечали перед начальниками тоже все вместе, виноватые и невиновные. Круговая порука заменяет законы понятиями, а личную ответственность – неизбежностью страдания за «обчество». Сейчас тоже нет личной ответственности за принятые голосованием странные правовые акты, а многомиллиардная коррупция видна только периодической выдачей хозяину на «правеж» невезучих сотоварищей.

Любопытна сохранившаяся особенность отбора во власть. В начале XX века этнограф и правовед В.В. Тенишев так описывал отбор кандидатов в местную власть: «Ввиду трудного двойственного положения старосты, сопряженного с хлопотами и плохо вознаграждаемого, лучшие люди деревни всячески стараются избавиться от этой должности; но вместе с тем и крестьяне, в большинстве случаев, людей энергичных и выдающихся не любят выбирать, боясь быть у них потом в подчинении». Давайте не будем говорить о нынешних кандидатах в местные и региональные депутаты, но, согласитесь, традиция жива.

Наш современник П.В. Федоров исследовал в своей работе «Земства и советы Архангельской области» краткую историю земского самоуправления и совместное сосуществование на территории Архангельской губернии земств и советов. В августе исполняется ровно сто лет со дня возобновления работы земских органов на севере губернии и одновременной работы советов в южных регионах губернии, по разные стороны фронта. П.В. Федоров не только сравнил эффективность работы этих властных систем, но и показал их «родовые» черты, сохранившие многовековые традиции.

Общинное самоуправление в России всегда было встроено в систему вышестоящей власти, беспрекословно подчинялось ей и управляло местным миром с применением государственных полномочий, в том числе административных. Согласно «Общему Положению о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости» от 19 февраля 1861 года государь земли Российской подчинял старосту крестьянской общины государственным должностным лицам: волостному старшине, земскому начальнику и т.д., наделял крестьянскую общину и ее старосту административными полномочиями вплоть до применения телесных наказаний, возлагал на старосту принятие мер по сохранению правопорядка и общественного спокойствия. Земское самоуправление таких функций и полномочий не имело и не хотело. И когда П.А. Столыпин, проводя свою аграрную реформу, в ноябре 1906 года добился свободного выхода крестьян из общины, земская модель, слабо встроенная в государственную власть, получила необходимую экономическую основу, а общинная стала утрачивать свою значимость. В системе местной власти возник трагический раскол, ослабивший все имперское государство.

П.В. Федоров подчеркивает, что советская модель самоуправления, возникшая в целях закрепления политической власти большевистского государства на местах, модель «сословная», не допускающая в себя инородные идеологии, направлена на решение прежде всего общегосударственных, политических задач. Система земского самоуправления, всесословная, работала на севере нашей губернии в интересах местных сообществ, в основном над местными, общебытовыми и экономическими проблемами. Правда, при отсутствии в северной области толковой налоговой политики, лишенная каких-либо ресурсов и не нужная военной диктатуре, земская модель не смогла реально помочь в жизнеобеспечении местного населения.

Все повторяется столетие спустя. Местное самоуправление, конституционно отделенное от государственной власти, по прошествии двадцати пяти лет вновь «притулилось» к системе этой самой власти. Вместо поддержки местных сообществ развивает государственный патриотизм, вместо местных ресурсов надеется на федеральные деньги, вместо опоры на интеллект и предприимчивость северян заигрывается «арк­тическими» проектами. Ничем от местных политиков неотличимы и региональные. Крестьянская страна, общинное, локальное мировоззрение. Не смог эти традиции разрушить Столыпин – все окончилось реакционной Октябрьской революцией, не изменил традиции российской публичной власти и 1990 год.

Новый политический год, наступающий 9 сентября, мало что изменит. Идет агитационная кампания кандидатов в депутаты. Но пока ни одной достойной избирательной программы не появилось. Кандидаты разнятся только портретами на билбордах. Не правда, что все решается в Москве, масса вопросов решаема на уровне области и города, в рамках действующего законодательства и наличия местных ресурсов. Попробуйте найти в публикациях или словах любого из наших кандидатов хоть одно предложение о том, как он предлагает изменить налоговую систему с тем, чтобы богатые платили больший подоходный налог, а косвенные налоги (акцизы, НДС), влияющие на рост цен, снижались. Инструменты влияния с местного и регионального уровня на федеральное законодательство есть. Но предложений таких нет. И пока, видимо, не будет: традиция, понимаете ли…