Суркова обозначили «литератором, музыкантом и политическим мыслителем», обвинили в «налете зауми, образовавшейся в результате попыток автора придать довольно банальным мыслям глубокое философское обоснование», предположили, что «статья написана не для нас с вами, а для небольшой группы лиц в 200–300 человек, которые имеют отношение к российской политике». Особое раздражение вызвало предположение автора о том, что «возможно, завтра из всего этого хаоса и всей этой лжи растерянные толпы будут выведены сильной рукой. Царь Запада, основатель цифровой диктатуры, вождь с полуискусственным интеллектом уже предсказан вещими комиксами. Почему бы этим комиксам не сбыться? Тоже вариант».

Неужели Владислав Юрьевич, при рождении носивший имя Асланбек Андарбекович Дудаев, свои литературные произведения подписывающий псевдонимом Натан Дубовицкий, отслуживший два года в спецназе ГРУ ГШ ВС РФ, окончивший пару курсов в Московском институте культуры, работавший под началом Ходорковского, Березовского, Волошина, Ельцина, Путина, создавший основные политические организации страны, в том числе «Единую Россию», так мало знает о лицедействе и лицемерии в политике, что просто, без всякой нужды подставился под критику нашего околополитического бомонда? Неужели, после разъяснения о том, что современное западное общество погрязло в лицемерии и лжи, он предлагает нам не уподобляться искушению лицемерия, а принять некую правду о том, что сильная рука царя – это очень хорошо? Что-то мне в это не верится.

Само понятие «лицемерие» появилось в Древнем Риме, когда во время театральных постановок актеры надевали маски с разными выражениями эмоций, то есть, по сути, примеряли лицо. Мы, в силу нашей истории, привыкли к некой единой социальной и идеологической правде, к единообразной общественной морали типа «морального кодекса строителя коммунизма», понятию правильного «мнения свыше», которому надо подчинить свое. Под всем этим был фундамент примерно одинакового имущественного и социально-политического статуса подавляющего большинства жителей СССР.

Но остальной мир жил иначе. Огромное разно­образие интересов и статусов, положений и культур приводило к пониманию того, что любое событие, любое общественное или государственное деяние каждым гражданином каждого государства может быть оценено индивидуально. Одним оно кажется позитивным, другим негативным. У каждого может быть своя правда. А правда соседа может казаться странной вплоть до неприятия, обвинения в лицемерии. Спасением от всеобщего разлада и ханжества в мировом сообществе стала толерантность – уважение чужого мнения, чужой правды, даже если она тебе не нравится.

Толерантность за долгие века крепла сама и формировала механизмы достижения компромиссов между людьми, общественными группами, государствами. Во внешнем для нас мире феномен ощущения неудобства, дискомфорта и беспокойства, которое испытывают люди, когда их истинные и декларируемые эмоции не совпадают, и следующего за ним лицедейства, лицемерия изучен и перешел из категории вселенского зла и негатива в категорию сложности межчеловеческих отношений, которые вполне по силам самим людям решать.

Наше общество такого пути не проходило. Мы теряемся, когда слышим от других иную правду о событии, не похожую на принятую нами. Особо не разбираясь, мы сразу готовы обвинить собеседника в лицемерии. Сегодня, когда доступ к информации свободен, каждый из нас способен формировать свою оценку событий исходя из своих ценностей и представлений. У каждого из нас уже своя правда, но правильно распорядиться ею мы пока не умеем. До сих пор считаем, что именно наша правда является истиной, причем общественно признанной. Опыта соотнесения своей правды с правдой других нет, мы сразу готовы признать соседа лицемером. Причем лицемерие у нас – абсолютный негатив. Как же быть с правдой любящей матери, которая лжет больному ребенку о том, что все хорошо, что «уже не болит»? Ведь это тоже лицемерие?

Страна входит в новую эпоху. Наша жизнь, межчеловеческие, общественные коммуникации стремительно меняются, меняются отношения, жизненные ценности. Нам придется научиться искать компромиссы, особенно по острым социальным вопросам, особенно в управлении и политике. Политик и управленец, способный находить наиболее универсальные, удовлетворяющие большинство из нас решения, будет признан, политик и управленец, каждый раз меняющий свое лицо, чтобы быть на «ура» принятым разными общественными или властными структурами и группировками, а в результате так и не решивший ничего, останется лицемером.

Легко сказать, что бюджет в этом году увеличен на 2,5 миллиарда рублей и больше прошлогоднего на 4%. Ведь это правда! Но инфляция за тот же период выросла не на 4%, а чуть более, а значит, с учетом инфляции, «возросший» бюджет меньше прежнего. И это тоже правда. Избежать обвинения в лицемерии сможет только тот, кто толерантно объединит в своем заявлении наиболее значимые для людей правды, создавая свою, принимаемую большинством из нас. Если сможешь – политик (или топовый управленец), не сможешь – охламон и перспективы твои призрачны.

У меня после прочтения эссе осталось впечатление, что специалист по лицемерию писал эзоповым языком о том, что сегодня нельзя упрощать политическое управление до примитивного дуализма: свой – враг, правда – лицемерие, мы – они. Сегодня надо искать способы и формы поиска компромиссов, усложняющих политику и управление, но делающих их действенными, эффективными и полезными нам – людям. Иначе победит примитивизм и реально возможен приход царя Востока, основателя новой, цифровой диктатуры, вождя с полуискусственным (скорее полуздоровым) интеллектом.

Прочитайте сами. Может, я и не прав…