Накануне первого за долгое время концерта мы поговорили с дирижером, художественным руководителем камерного оркестра Владимиром Онуфриевым о музыкальной культуре, воспитании публики и миссии оркестра в регионе. 

– Владимир Михайлович, как вы входите в новый музыкальный сезон после пандемии?

– Когда после долгого перерыва летом прошли первые концерты на открытых площадках, около Гостиных дворов и Марфина дома, все играли с большим удовольствием. За мои почти 30 лет работы в Архангельске было всего четыре таких выступления на улице, потому что всегда мешали ветер или дождь. Когда начался сам карантин, я ничего особого не почувствовал, скажем так. Для меня такая ситуация одиночества – состояние вполне нормальное. План работы, надо сказать, я себе составил большой, но, видимо, карантин на всех плохо действует, и этот план оказался выполнен очень отчасти. Думаю, этот период можно определить для себя как время, когда мы остановились, чтобы поразмышлять.

– На концерты под открытом небом приходило немало слушателей. Есть ли у камерного оркестра своя публика?

– Публика за время существования оркестра менялась. «Своя» публика сейчас достаточно маленькая, стабильных слушателей мало. По разным причинам люди, которым это интересно, не так часто ходят, а в целом серьезной культуры академических концертов и нет. Она воспитывается долго, как выращивается английский газон. В 2014 году у меня был концерт в румынском городе Питеште, в ста километрах от Бухареста. Местному оркестру 10-15 лет, и это, кажется, небольшой срок для воспитания традиции. Я ходил по городу и не видел ни одной афиши, а когда пришел на свой концерт, зал был почти заполнен. Как туда пришли зрители? Просто люди там знают, что в четверг вечером будет симфонический концерт, и публика приходит по натоптанной дорожке, без всяких афиш – уверенная, что будет хорошая программа и доверяя оркестру. По-моему, об этом мечтать можно.

– Есть ли города в России, где удалось сформировать такую музыкальную культуру?

– Филармоническое движение началось с Москвы и Санкт-Петербурга. А если говорить о нестоличных городах, то это прежде всего Екатеринбург, где самая мощная региональная филармония, считающаяся флагманом филармонического движения в стране. Вообще, в любом сибирском областном центре есть большая филармония, и в каждой из них – целый ряд коллективов, которые обслуживают огромную территорию. Филармоническая жизнь аккумулирована там в этих больших объединениях.

Между прочим, этим Архангельск похож на Сибирь – он тоже центр большого региона, и мы вправе ожидать, что и у нас может быть нечто подобное… А вот, к примеру, в Нижегородском кремле сделали центр современного искусства «Арсенал», наподобие «Винзавода» в Москве, и стали его развивать. Собрали свою аудиторию, которую целенаправленно привлекали на мероприятия из джазовой среды и кино, и эта аудитория своя, отличная от филармонической. Интересно, что джазовая аудитория прекрасно воспринимает самую «заковыристую» современную музыку. 

Сейчас у меня есть надежда, что что-то подобное разовьется вокруг бывшего морского-речного вокзала. Во многих известных мне городах именно такие пространства и становятся общественными. 

Еще есть пример Красноярска. Когда-то там не было ничего, но в 70-х годах появились симфонический оркестр, институт и оперный театр. Мне довелось общаться с руководителем симфонического оркестра Иваном Всеволодовичем Шпиллером – это человек-глыба, большая личность в сфере искусства, музыкант из известной интеллигентской семьи. Однажды он мне сказал, что симфонический оркестр можно построить в городе только тогда, когда у руководителя оркестра есть прямой контакт с первым лицом 24 часа в сутки. Когда нет такого контакта – не получится.

– Когда-то вы озвучивали идею создания симфонической капеллы в бывшем Большом зале филармонии (сейчас – Дом народного творчества). Там есть большой зрительный зал, который практически не используют...

– По моей версии, это был бы достойный симфонический зал. С акустикой там, в принципе, все хорошо, но для каждого помещения надо делать акустический проект. В этом зале около 450 мест, его надо привести в порядок, сделать теплым и живым. В нем могла бы разместиться симфоническая капелла – по европейскому стандарту это два коллектива, оркестр и хор. Кроме того, в Архангельске нет Дома музыки, а я думаю, что в нашем городе должен быть конгресс-центр с большим залом, выставочным и общественным пространством. В таком помещении может быть зал-трансформер, который использовался бы как акустический, театральный и танцевальный зал. Эту концепцию я излагал лет семь или восемь назад…

– Через год исполнится 30 лет вашей работы в Архангельском камерном оркестре. В каком состоянии сейчас оркестр?

– В творческом плане оркестр сейчас, пожалуй, в лучшем состоянии за все время моей работы. Но какими средствами мы этого достигаем, мало кто за пределами оркестра знает и об этом задумывается. Скажем, нормальный камерный оркестр – это 16-19 человек, а у нас сейчас 11 музыкантов. При этом у нас нет одной группы из пяти в полноценном смысле и не хватает нескольких концертмейстеров, то есть ведущих музыкантов оркестра. Альтист у нас, например, один, и он сам себе концертмейстер. 

В условиях Архангельска формирование и пополнение команды – не такой простой и быстрый процесс. Здесь как с алмазами: нужно перерыть огромное количество, чтобы найти искомое. При этом приходится искать кандидатов в городах с развитой музыкальной культурой, что еще усложняет задачу. А если уходит музыкант – после него ничего не остается, потому что у нас нет почвы. Это то, чем сегодня надо заниматься – созданием почвы. Это долгий процесс – не год и не два, первые результаты будут видны лет через семь. Но просто так сюда никто не поедет, сейчас люди оказываются здесь в основном по семейным причинам.

– Какие пути решения проблемы нехватки профессиональных кадров в Архангельске вы видите?

– Скажем так, есть два концептуально разных пути. Один из них – привозить сюда специалистов с семьями, давать им работу, укоренять здесь людей, давать возможность играть в филармонии, преподавать в музыкальном колледже и музыкальных школах. Второй вариант – это «вахтовый» метод, когда музыканты приезжают на несколько лет по контракту. На самом деле эти два метода дополняют друг друга, в чистом виде их не бывает. 

Если ничего не предпринимать, здесь будет пустыня – и чем дальше мы идем, тем больше пустыня прогнозируется. Каждый год город безвозвратно покидают несколько музыкантов. Поэтому надо работать над этим. Скажем, мы привезли в Архангельск специалиста, кларнетиста или гобоиста. Он начал преподавать в музыкальной школе, затем его ученики поступили в музыкальный колледж и в вуз. После четвертого курса вуза они уже могут вернуться и работать. Так один педагог создает круг из нескольких человек, бывших учеников. Вот так создается музыкальная почва.

– Какую роль, по вашему мнению, в культуре города и области должен выполнять оркестр?

– Город, в котором есть большой симфонический оркестр, по своему качеству отличается от города, в котором его нет. Оркестр – вопрос престижа области. Для областного центра, считающего себя исторически значимой точкой, это важно. Оркестр как магнит подтягивает за собой и качество преподавания в вузе, колледже, в школах. Может быть, это не сразу видно, но культура региона качественно изменяется. Оркестр образует вокруг себя некое поле, которое влияет на среду.

Когда 29 лет назад я начинал здесь работать, четко сформулировал для себя два пункта, сейчас это часто называют словом «миссия». Первый: я сам люблю ходить на концерты, и мне хочется ходить на хорошие концерты, поэтому надо создавать в городе очаг музицирования, который соотносился бы со столичным качеством. Второй: камерный оркестр – это мобильный коллектив, который может быть представителем области. Пока эту задачу у нас выполняет только Северный хор, ставший брендом Архангельской области. Представим себе, что культурная делегация едет куда-то вместе с губернатором: будет большая разница в том, как после такого концерта будут идти деловые переговоры. Например, помню, что в Екатеринбургский симфонический оркестр, бывало, ездил с губернатором как посланник региона.

– То есть оркестр должен стать местом притяжения людей и коллективом, который представляет регион за его пределами?

– Да, это круг, в котором все питает друг друга. Оркестр – настолько дорогостоящая история, что только на собственной кассе он никогда не проживет, этого нигде в мире нет. Конечно, все мы находимся в определенных коммерческих условиях и приходится действовать с оглядкой на это. Государству надо понимать, для чего оркестр существует в городе. Одно дело, если он становится основой для шоу, которые приносят деньги, и совсем другое – когда он является тем, на чем основано воспитание и культурный код этого места. И надо определиться, что важнее: кассовый доход или то интеллектуальное, эстетическое богатство, которое оркестр собой несет.