- В 1991 году страна находилась в тяжелейшем социально-экономическом положении: Советский Союз разваливался, был тотальный дефицит всего и вся. Руководство Архангельской области понимало, что население региона необходимо поддержать в этот сложный переходный период. Перед учеными поставили задачу: в кратчайшие сроки разработать научное обоснование для приравнивания большей части территорий Архангельской области к районам Крайнего Севера. Это позволило бы всем жителям региона пользоваться целым комплексом социальных льгот. На тот момент статус районов Крайнего Севера имели только Северодвинск, Мезень, Лешуконский и Пинежский районы.

Решить предстояло проблему, которой не занимались десятилетиями. Для этого в Институте экологических проблем Севера УрО РАН была создана группа, которая в форсированном темпе подготовила научное заключение о целесообразности приравнивания к районам Крайнего Севера первой группы административных образований: Приморского, Плесецкого, Онежского, Виноградовского, Ленского, Шенкурского районов и городов Архангельск, Мирный, Онега и Новодвинск. Впоследствии аналогичная работа была проведена и по остальным районам области.
В пользу ученых сыграл тот факт, что на момент работы над проектом еще не было официально утвержденных методик зонирования северных территорий. Позже на их основании было проведено уточнение границ Севера по всей евразийской территории Советского Союза. Будь это сделано раньше, возможно, некоторые районы Архангельской области (прежде всего на юге) так и не удалось бы приравнять к Крайнему Северу.

С 1 января 1992 года вступило в силу постановление Правительства РСФСР и жители региона получили возможность пользоваться «северными» льготами. Уровень жизни в Архангельской области резко возрос. Высокий, особенно по сравнению с соседними регионами, уровень  доходов сохранялся в течение последующих 5 лет. И до сих пор льготы, которые получило население области, имеют первостепенное значения для каждого человека. Ведь помимо непосредственно «северных» надбавок жители региона имеют право на компенсацию проезда к месту отдыха раз в два года, сокращенный рабочий день для женщин, льготный порядок выхода на пенсию.
Одна проблема остается недостаточно решенной. Для территорий, приравненных к районам Крайнего Севера, важно увеличение объемов инвестиционной поддержки из федерального бюджета на развитие инфраструктуры, социальной сферы. Этого мы пока не наблюдаем.

- После того как «северные» надбавки начали включать в минимальный размер оплаты труда (МРОТ), смысл их фактически нивелировался. На ваш взгляд, правомерен ли такой подход?

- Я считаю, что районные коэффициенты и надбавки за работу в условиях Крайнего Севера - это форма компенсации работнику неблагоприятной среды обитания, поэтому делать их частью минимального размера оплаты труда предосудительно. В таком подходе можно увидеть манипуляцию основными экономическими категориями, определяющими стоимость рабочей силы. К сожалению, чиновники от власти сознательно не замечают этого. Не случайно и сам МРОТ в России базируется не на основе объективной оценки затрат на воспроизводство рабочей силы. Он установлен на базе так называемого прожиточного минимума. С 1 октября 2011 года его величина для области в целом составила:  на душу населения – 7642 рубля, для трудоспособного населения - 8300 рублей, для пенсионеров и неработающих инвалидов I и II групп – 6047 рублей, для детей – 7073 рубля.

Но любое цивилизованное государство определяет МРОТ, основываясь не на прожиточном минимуме, а исходя из минимального потребительского бюджета, который раза в три выше. В отличие от прожиточного минимума, включающего в себя порядка тридцати наименований продуктов, товаров и услуг, в минимальный потребительский бюджет входит около 300 позиций, в том числе и товары длительного пользования, например бытовая техника. Таким образом, в Архангельской области зарплата минимум в 18 тысяч рублей – это индикатор оптимума денежной оценки труда разнорабочего.  На мой взгляд, этот размер и должен восприниматься исходной точкой последующей дифференциации размеров доходов граждан. Тогда и социальное напряжение уйдет за пределы наших трудовых будней.

- Неоднократно на различных конференциях предприниматели высказывали неудовольствие тем, что должны оплачивать своим работникам «северные» льготы. По их мнению, тем самым государство ставит бизнес, особенно производственный, в неравное положение в сравнении с другими регионами России. На ваш взгляд, может ли государство каким-либо образом компенсировать предпринимателям эти затраты?

- Я не могу быть сторонником подобного подхода. Так можно докатиться до полного отрицания важности соблюдения правовых норм любого государства. Подобные настроения, царящие в предпринимательской среде, служат, во-первых, индикатором примитивности бизнеса в концепции мышления организации производственных отношений, а во-вторых, свидетельствуют о том, что российский бизнес в своей массе до сих пор не является социально ответственным. И это две страшные язвы, которые характеризуют нашу рыночную экономику.

На мой взгляд, современный бизнес должен исповедовать другую социальную философию: выполняя требования закона, самостоятельно обращаться к стратегиям бизнеса и технологиям производства, обеспечивающим эффективность своей деятельности. Нанятые предпринимателем работники трудятся не на государство, потому нелогично ожидать от государства помощи в возмещении части затрат на оплату труда персонала. Государство должно поддерживать реальную экономику в части процесса перехода к высоким технологиям, которые являются капиталоемкими, но которые при этом отвечают национальным приоритетам. Государственная поддержка в этом случае целесообразна в отношении тех бизнес-проектов, которые формируют новые точки экономического роста, расширяют инновационный кластер региональной экономики. Тогда бизнес действительно превращается в фактор модернизации общественной практики.