Дело в отношении профессора ПГУ Михаила СУПРУНА (на снимке) и теперь уже бывшего начальника информационного центра областного УВД Александра ДУДАРЕВА расследуется 15-й месяц. Правозащитники объясняют затягивание сроков тем, что следствию, скорее всего, попросту нечего предъявить. А значит, надо отпустить подозреваемых «с миром» или… завести на них новое дело.
На пресс-конференции в Санкт-Петербурге Александр Дударев и правозащитники рассказали журналистам, почему «не идет» процесс.

Дело истерической важности

Напомним, в зону внимания органов правопорядка Михаил Супрун и Александр Дударев попали во время работы над «Книгой памяти» о немецких спецпоселенцах и административно высланных в Архангельской области в 1930-40 годы. Проект финансировался немецким Красным Крестом. По версии следствия, родственники двоих репрессированных написали в органы заявления о том, что составители посягнули на их личную и семейную тайну.
На этом основании завели уголовное дело в отношении Супруна. Дударева обвинили в превышении служебных полномочий - он обеспечил историку доступ в архив. Дело рассматривает Северо-Западное управление СКП РФ.

По словам Александра Дударева, со следователем после передачи дела в Петербург он виделся лишь дважды. Зато, признается полковник, вокруг него самого кипит работа. «Меня предупреждали: в покое вас не оставят, идет интенсивный сбор информации, чтобы как-то перевести обвинение на другую статью», - отмечает он.
Например, в ФСБ вызывают Супруна, его студентов, коллег, задают вопросы. Интересуются, не мог ли он использовать «секретные документы», когда работал над книгой по северным конвоям.  А еще выясняют, берет ли Супрун взятки и есть ли у него неформальные отношения со студентками.
Вызывали и знакомых Дударева из польского культурного общества - расспросить, о чем он говорил восемь лет назад на юбилее «Полонии» с польскими консулами.

Надо отметить, что следователи все-таки предлагали закрыть дело: Дудареву – по статье «деятельное раскаяние», Супруну — по факту примирения сторон. Оба основания, поясняет полковник, не реабилитирующие. То есть человек фактически признает свою вину, а дело попадает «в картотеку». Но впоследствии такой «скелет в шкафу» может ему и даже его детям, например, помешать заниматься госслужбой, поэтому оба подследственных от заманчивого предложения, которое помогло бы следствию элегантно выйти из ситуации, отказались.

Книга паники

По словам адвоката Михаила Супруна Ивана ПАВЛОВА, вменяемая его подзащитному 137-я статья УК РФ – случай в уголовной практике почти единичный. Она звучит так: «Незаконное собирание сведений о частной жизни лица, составляющих его личную и семейную тайну». То есть, поясняет адвокат, это не все сведения о частной жизни, а только составляющие личную и семейную тайну.

«В конце 1990-х Конституционный суд принял решение, согласно которому преступное деяние и информация о нем не относятся к частной жизни лица, - привел пример адвокат. - То есть информация, которая содержится в материалах уголовного дела, относится к «публичной» жизни лица. С чего вдруг дела репрессированных, высланных, депортированных или любые другие следственные и лагерные дела будут относиться к информации о частной жизни? Здесь Конституционный суд на нашей стороне».
С другой стороны, продолжил Павлов, в российском законодательстве нет четкого определения личной и семейной тайны.

«Пожалуй, лишь две тайны защищены законом: усыновления и медицинская. Архангельское дело к ним никакого отношения не имеет», - говорит адвокат.
Павлов сообщил, что он уже подготовил жалобу в КС РФ, где ставится вопрос о неконституционности статьи 137 Уголовного кодекса.
«Эта статья нарушает принцип равенства всех перед законом и судом, - пояснил Иван Павлов. – Поскольку решение правоприменителей может основываться в этом случае не на требованиях законодательства, которое четко определяет, что же такое личная и семейная тайна, а на каких-то иных мотивах».

Казус состоит и в том, продолжил Павлов, что возбудивший дело следователь написал, что Супрун незаконно собрал сведения о пяти тысячах спецпереселенцах. А теперь надо у каждого из их родственников добиться подтверждения нарушения их личной тайны. «Так что весь наш дипкорпус в Германии должен находиться в напряжении и тоже заниматься поиском», - иронизирует адвокат.
Таким же образом, видимо, нынешним подследственным надо было опрашивать родственников тех, чьи имена попадают в «Книгу памяти», говорят эксперты.

Цепная реакция

По мнению Ивана Павлова, «дело историков», как и дело Ходорковского, лишний раз подтверждает, что правосудие у нас в стране избирательное. Так, «Книги памяти» выпускаются под грифом государственных и ведомственных архивов, и те же сотрудники ФСБ выступают в них рецензентами. В 2007 году международный «Мемориал», МВД России, уполномоченный по правам человека в РФ выпустили совместно диск с 2,8 млн имен и краткими биографическими данными репрессированных. Так что если рассматривать совершенное Супруном (в книгу планировалось включить от 20 до 2000 тысяч имен) как преступление, то тех, кто выпустил диск, наверное, и вовсе можно обвинить в геноциде, считает сотрудник международного центра «Мемориал» Александр ДАНИЭЛЬ.
«Мемориал» в принципе не может представить, из-за чего было возбуждено это дело.
«Может, это связано с особенностями архангельского ФСБ. Может быть, им там скучно? Может быть, они все проблемы с коррупцией решили?» - недоумевает сотрудница «Мемориала» Татьяна КОСИНОВА.

Теперь, говорят специалисты, архангельская книга, скорее всего, не будет закончена: в архив УВД вряд ли кого-либо пустят. Более того, цепная реакция пошла и в другие регионы. В Магадане, Коми исследователям отказывают в доступе к архивам. Причем мотивировка в отказах составляется на примере архангельских историков.
«Думаю, цель была, не повышая грифа секретности, закрыть архивы, - говорит Александр Дударев. - И результата они добились».

ПОЗИЦИЯ СЛЕДСТВИЯ

В ноябре 2009 года Следственный комитет при прокуратуре РФ выступил с заявлением о том, что исследование историка Михаила Супруна не было направлено на реабилитацию жертв политических репрессий.

«Речь идет о копировании за денежное вознаграждение личных данных о судьбе 5 тысяч спецпереселенцев и членов их семей с последующей передачей информации для иностранных партнеров», - заявил СКП.

Следствие считает, что своими действиями подозреваемые нарушили Конституцию РФ, федеральные законы «О защите персональных данных» и «Об архивном деле в РФ». Кроме того, вывоз за пределы Российской Федерации копий архивных документов на носителях любого вида, доступ к которым ограничен, запрещен.
«В данном случае не может быть и речи о притеснении науки в лице конкретного ученого, как преподносится в некоторых средствах массовой информации. Следственные органы лишь защищают законные интересы и права граждан», - говорилось в сообщении Следственного комитета.
Добавим, помимо этого, следствие заявляет: в числе скопированных из архива дел были и дела нереабилитированных лиц, сражавшихся на стороне фашистов.