Как такое возможно? «Только благодаря Боковой», - считают ее коллеги, партнеры, друзья. Такая категоричность непонятна: незаменимых нет. Но на комбинате, действительно, чудесным образом совпали потребность производства в такой, как Бокова, и потребность Боковой в таком предприятии, как водорослевый комбинат.

Еще в 1964-м вчерашняя школьница серьезно отнеслась к лозунгу «Советская власть – это электрификация всей страны», дополненный Хрущевым: «плюс химизация народного хозяйства» - и решила учиться на химика-технолога. Родители  даже не подозревали, что, выбирая профессию, дочь «клюнула» на заманчивое (как сегодня «нанотехнологии») словосочетание «пластические массы». А тогда эпоха пластмассы только начиналась, и конкурс на отделение «химической технологии пластических масс» в АЛТИ составлял 12 человек на место. Поступила. 

Ежегодная длительная практика на крупнейших заводах страны - в Нижнем Тагиле, на Охтинском химическом заводе в Ленинграде, на химическом комбинате в Горловке позволила многому научиться. К пятому курсу студентка уже отчетливо видела свое будущее: мастер цеха, технолог, начальник… В те годы карьера писалась, как под копирку: лучшим кандидатом в директора виделся специалист, прошедший все должности, начиная с рабочей.

Бокова же начала мастером в цехе стульев Череповецкого фанерно-мебельного комбината. Потом была инженером по технике безопасности, инженером-химиком центральной лаборатории. Четыре года вопрос «нравится - не нравится» не стоял. Во-первых, рядом работал муж, окончивший факультет механической обработки древесины АЛТИ. Во-вторых, Бокова не сомневалась, что все равно будет работать по специальности. В-третьих, завод пластмасс еще надо было найти. В Архангельске, например, в 70-е годы было лишь небольшое производство по вторичной переработке пластмасс, штамповавшее всякую тару. Ей это было неинтересно.

В Череповце работу на непрофильном производстве Бокова обернула себе в плюс: впитала все, что можно было впитать, из навыков руководства главного инженера Николая Маракасова. Директор мебельного комбината выполнял в основном представительские функции в горкоме и обкоме партии, а Маракасов вел  производственную учебу, выстраивал работу подразделений. Он досконально знал производство, и именно тогда Бокова сделала главный для себя вывод: руководить можно лишь тем, что сам знаешь в совершенстве. Она убеждена в этом и сегодня.

На водорослевом комбинате, где Бокова начинала сменным инженером-химиком, она прошла ступени инженера, старшего инженера, главного технолога. Звучит скучно, а Елена Михайловна «на работу не шла – летела». Ей нравилось все: и женский энтузиазм (а  в экспериментальной группе работали в основном ее ровесницы – сплошь с маленькими детьми), и их постоянная готовность мотаться по командировкам, работать сменами, параллельно занимаясь семьей. Боковой нравилось даже то, что специалистов для водорослевого не готовил никто. Зато, обучаясь прямо в цехах, люди намертво прикипали к производству и коллективу.

С 1982 года заработал новый комбинат – в статусе опытного, и с 1984-го Бокова в должности главного технолога выводила его на проектные мощности.  Предприятие производило тогда всего три вида продукции: агар, альгинат натрия и маннит. План был расписан надолго вперед, потребители продукции не менялись годами, в отделе сбыта  хватало одного специалиста.  Будущее виделось вполне комфортным.

Начало 90-х перевернуло все с ног на голову. На другую работу перешел прежний директор комбината. Коллектив предложил занять руководящую должность Боковой: на специфическое производство, аналогов которому по сей день нет в стране, пригласить готового специалиста было неоткуда. К тому же, как посчитал коллектив и с чем согласились в Архрыбпроме, к 42-м годам главный технолог вполне созрела для должности директора. А она – «не готовилась, не была даже заместителем».  Но… «стыдно было отказывать, когда тебе доверяют».  Елена Михайловна согласилась, о чем, признается теперь, не раз пожалела: так было тяжело.

Достаточно вспомнить ту жизнь в сплошном бартере. Предприятия расплачивались друг с другом продукцией. Чтобы выдавать людям хоть часть зарплаты деньгами, приходилось идти на цепочку обменов. В какой-то момент, например, водорослевый оказался главным в городе поставщиком …тканей. Их получали с фабрик, потреблявших альгинат натрия. Так же – по бартеру – водорослевый комбинат был завален кондитерской продукцией от фабрик, получавших наш агар. Сами и торговали зефиром, печеньем, конфетами.

Что спасло тогда? Характер Боковой. Ее однокурсница, а в те годы - заведующая лабораторией технологии переработки морских водорослей СевПИНРО  Алина ДЯДИЦЫНА на мою просьбу раскрыть какие-то детали управленческого таланта Боковой удивилась: «Детали? Да она вся – глобальная. Уже в институте это проявилась: Лена все схватывала на лету, легко усваивала, умела анализировать». 

Коллеги добавили: «Спрашиваете, как она, белая и пушистая, могла удержать производство? Вы Бокову имеете в виду? Как о разных людях говорим. Она – жесткая. Она, как никто, чувствует обстановку. Никогда не сидит сложа руки. Она стратег и тактик в одном лице. Таких и среди мужиков немного».

Среди достоинств директора называют и это, немаловажное: в 90-е некоторые руководители использовали приватизацию, чтобы лично обогатиться. Бокову же всегда беспокоило, что «люди подумают, будто это их продают». И комбинат остался в государственной собственности.

Но тот же период «безвластия», разрушивший не одно предприятие, позволил комбинату продолжить полезные контакты с НИИ, сменить ассортимент продукции, в короткое время освоить экономику. Бокова сделала все, чтобы заготовка водорослей осталась собственным подразделением, просчитала выгоду от покупки судна, организовала свою эффективную службу сбыта… Она много училась: опыт, знания и характер дали результат.

Тем не менее спрашиваю, считает ли она себя современным руководителем. Елена Михайловна уточняет: «Что значит «современный»?». Я полагаю, что эффективный. Она опять уточняет: «Если мы работаем с прибылью, мы эффективны?».

В ней нет сомнений: Бокова абсолютно убеждена, что глубокая переработка водорослей – это и лучшее сегодня, и - очевидно - перспективное завтра, потому что биологически чистый морской продукт значительно эффективней продуктов из наземных растений, считается, он вообще может спасти человечество. Еще и поэтому директор уверена: производство должно оставаться в федеральной собственности.

Между тем региональные власти – начиная с губернатора Киселева – пытаются перевести комбинат в областную собственность. Вопрос зачастую ставится так: что будет, если комбината не будет? «Ничего не будет, - обычно отвечает Бокова. - Фармацевтические и пищевые субстанции будут закупаться за рубежом. Переживет и косметическая промышленность. Можно вообще все перестать выпускать у себя и те же подводные лодки закупать за границей».

Директор не любит обсуждать эту тему. Она, оптимист по жизни, даже в тяжелой истории комбината вспоминает только позитив. «Лихие 90-е? Для нас это было самое интересное время». «Нам повезло в сотрудничестве с наукой». «Мне достался сплоченный коллектив».  Она не говорит: я много училась, я сутками не выходила с производства. Но все было именно так. Просто для Боковой – норма: все знать, все контролировать, все предвидеть. Поэтому есть надежда, что сохранится объект, способный обеспечивать медицинскую и пищевую безопасность страны. Кстати, этому учит и история создания предприятия.

В 90-е некоторые руководители использовали приватизацию, чтобы лично обогатиться. Бокову же всегда беспокоило, что «люди подумают, будто это их продают». И комбинат остался в государственной собственности. Но тот же период «безвластия», разрушивший не одно предприятие, позволил комбинату продолжить полезные контакты с НИИ, сменить ассортимент продукции, в короткое время освоить экономику. Бокова сделала все, чтобы заготовка водорослей осталась собственным подразделением, просчитала выгоду от покупки судна, организовала свою эффективную службу сбыта.