– Илья Викторович, чем занимается ваша организация?

– У нас несколько задач. Первая – подготовка инфраструктуры для нового бизнеса. Мы финансируем строительство дорог, объектов энергетики, водоснабжения – всего, чего не хватает для того, чтобы предприятие состоялось. Деньги на невозвратной основе поступают в регион, а он строит. Наш фонд, в свою очередь, финансируется из федерального бюджета: за время работы нам было предоставлено свыше 18 млрд рублей. В текущем году мы планируем распределить 4,5 млрд рублей, а в следующем – еще 4,6 млрд.

Также мы работаем как банк – можем дать кредит. Но только 40% от необходимых для реализации проекта средств, остальное – либо собственные финансы инициатора проекта, либо средства другого банка. Это выгодные деньги – от 100 млн до миллиарда рублей под 5% годовых на срок до восьми лет. К нашим кредитам часто присоединяется Фонд развития промышленности (согласно информации с официального сайта, ФРП выдает займы от 50 до 500 млн рублей на срок до пяти лет под 5% годовых. – Прим. ред.), и конечная ставка получается очень выгодной.

В Архангельской области, правда, никто еще этим предложением не воспользовался. Мой выезд, в частности, и был связан с тем, чтобы как-то расшевелить здесь ситуацию. Потому что есть проекты, есть инвесторы, но они мало пользуются поддержкой государства.

Третье направление – обучение. Оно в стадии оценки эффективности. На сегодняшний день мы обучили 1500 человек – это управленческие команды практически всех 319 моногородов России.

– На какую сумму из 4,5 млрд рублей в этом году может рассчитывать Архангельская область?

– Среднюю сумму на регион не вычислить: предоставление субсидии и другой помощи зависит исключительно от инициативы заявителей. Есть проекты, на которые выделяется по 30 млн руб­лей, а, например, в Челябинской области мы строим инфраструктуру для тепличного комплекса на полтора миллиарда. При этом под сам проект инвестором взят кредит на 5 млрд рублей.

Первый проект в Архангельской области мы наметили с губернатором Игорем ОРЛОВЫМ в Североонежске (речь идет об инвестпроекте ООО «Форест» по развитию современного производства с глубокой переработкой древесины и выпуском пеллет. – Прим. ред.). Надеюсь, он в первом полугодии состоится.

По сути, проект уже начат, но с помощью нашего фонда и других институтов он может быть реализован в совершенно другом масштабе. Предполагается выпускать порядка 15 видов продукции. Молодые ребята с нуля создали бизнес на огромной площадке. Сейчас им нужно развиваться, но не хватает энергетики, сырья, не хватает дороги. По сырью мы договорились – возможность получать его будет предоставлена. По инфраструктуре все необходимое можем профинансировать.

Кроме того, они взяли заем под 10%, а у нас, как я говорил выше, можно получить под 5%. Они об этом не знали и сейчас готовят заявку на дополнительное финансирование, чтобы расширяться дальше. Площадка позволяет, спрос на продукцию колоссальный – контракты подписаны на многие месяцы вперед. На производстве используется современное оборудование. Я думаю, это устойчивый проект.

– Тем не менее с получением лесфонда у малого бизнеса в нашем регионе остаются проблемы. «БК» недавно писал о том, что в лесном секторе любят работать, по сути, спекулянты, люди без собственных производств, которые перепродают сырье реальным переработчикам по завышенным ценам.

– У вас есть министерство, которое занимается лесом. Значит, нужно занимать более активную позицию в защите своих предпринимателей – не перекупщиков, а тех, у кого есть производство. В том числе активно – в хорошем смысле слова – лоббировать необходимые поправки в федеральное законодательство в Государственной Думе и Совете Федерации. Это нормальная практика, и мы ее проходили. Те же северо­онежцы из «Фореста» – это малый бизнес. Понятно, что с крупным холдингом они не смогут конкурировать. Но если их и других малых и средних предпринимателей «задавить», то не будет у нас вообще такого бизнеса. Я считаю, что должна быть поставлена серьезная задача людям, которые занимаются лесом и привлечением инвестиций, чтобы они поддерживали бизнес, который что-то производит, а не только выво­зит кругляк.

– На сайте вашего фонда моногорода.рф я видел проект по созданию криптобиржи и центра блокчейн-технологий. То есть даже под такие смелые идеи можно получить финансирование?

– Пожалуйста, если есть понятный проект. Конкретно эту идею разрабатывают в городе Сарапуле в Удмуртии – на территории опережающего развития (ТОР). Там есть свободные энергетические мощности. Появилась идея построить большую майнинг-ферму. Сама технология блокчейн интересная, ее можно и нужно использовать. Я не против, если этот проект состоится. Почему только в Китае майнинг-фермы создаются? Главное, чтобы был результат как для самого бизнеса, так и для всей территории, ее жителей.

– В Архангельской области Онега тоже претендует на статус территории опережающего развития. Заявка еще не одобрена?

– Пока есть предварительное положительное решение. Следующий шаг – согласование постановления правительства между федеральным Минфином и Министерством экономического развития. Мы ждем решения по Онеге, как и по ряду других моногородов, в отношении которых есть неопределенность. Задержка связана с тем, что в декабре прошлого года федеральное правительство проводило пере­оценку этих территорий, ориентируясь на эффективность уже действующих ТОРов.

Были разные точки зрения, но все-таки принято решение эту работу продолжать. Надо понимать, что территории опережающего развития создаются не для того, чтобы туда набежали инвесторы – так не получается. По опыту оказалось, что в заявке от муниципального образования указано, скажем, 20 проектов, которые могут быть реализованы при присвоении моногороду статуса ТОРа, а в реальности приходит только один инвестор, и то не тот, который предполагался в заявке. Такое сплошь и рядом происходит.

В Архангельской области еще поселок Октябрьский хочет стать ТОРом. Во-первых, нужно поторопиться. Во-вторых, сначала проект с реальными инвесторами, потом особый налоговый режим. Необходимо доказать свою состоятельность в управлении инвестициями. Здесь не работает такое правило, что статус ТОРа позволит привлечь инвесторов – подход должен быть обратный. Вернемся к тому же проекту ООО «Форест»: он и так будет реализован, но если появятся льготы, то это будет другой масштаб и другие сроки. Вот зачем нужен ТОР, а многие главы моногородов этого не понимают.

Более того, бизнесу льготы уже не так интересны. Нужны дешевое финансирование, особенно в малом бизнесе, и понятный административный режим, в частности, в вопросе подключения к сетям. Все, больше ничего.

А все эти льготы – игра в пользу бедных, дополнительный бонус к активной работе глав. И то, что в Архангельской области до сих пор еще нет ТОРов, говорит о том, что особой активности у семи глав (столько моногородов в нашем регионе. – Прим. ред.) в последний год не сильно наблюдается.

– То есть ТОР не спасение для депрессивных территорий? И что могут сделать главы?

– Есть жители, которые голосуют за главу города. Есть бизнес, который может и должен законным образом продвигать своих людей во власть – профессиональных управленцев. Вы же где-то учились перед тем, как работать в СМИ? Я тоже получал соответствующее образование. Так и мэры должны проходить профильную подготовку. Почему сейчас может с улицы прийти человек и из депрессивной территории сделать еще более депрессивную?

Задача местных жителей – используя доступные инструменты, «снять» главу, который ничего не делает, и выбрать другого. А если на этой территории предпринимателям выкручивают руки, то ни ТОРы, ни льготы, ни дешевые кредиты не откроют двери бизнесу.

По Северодвинску, например, как мы обсуждали с губернатором, тоже не все получалось. Сейчас туда из Правительства Архангельской области перешел новый глава, достаточно активный. Такая ротация – это правильно, люди понимают, как работать.

Еще главы моногородов говорят, что хотят привлекать туристов. Им задается вопрос: вы в программу развития внутреннего туризма заявлялись, деньги там получали? Нет. Так не пойдет. «Возможности есть, но они не используются. Вы сидите и спите. Ждете, когда на вас свалится ТОР» – вот что сказал губернатор.

Нужно менять мышление, смотреть дальше границ своего города, а лучше – области. За бизнесом надо гоняться, перетаскивать к себе из других регионов, хотя бы соседних. Этого же тоже не происходит. И кадры привлекать, и инвесторов. Вот, например, депутат Казанской городской Думы Владислав КАДЫРОВ стал министром экономического развития и поддержки предпринимательства Кировской области – как-то его заинтересовали переехать.

– Можете привести примеры успешных моногородов?

– Кумертау в Башкирии. Там есть вертолетный завод. Два года назад я встречался с главой города: ситуация была не самая хорошая, почти все заказы уходили конкурентам. Глава добился субсидии на 100 млн рублей на развитие бизнеса, получил миллиард рублей на проект от нашего фонда, еще 300 млн на инфраструктуру, и теперь в Кумертау работает и платит налоги фирма «Magellan», которая шьет форму для Росгвардии, и другие предприятия. Появились деньги как у города, так и у населения, и их надо где-то тратить. А где? Либо ехать в соседнюю Уфу, либо в самом Кумертау. Так там начали появляться новые кафе, рестораны, спортзалы и магазины. В дальнейшем муниципалитет попал во многие программы благо­устройства и так далее. Вот яркий пример эффективной работы главы моногорода.