Попробуешь – не отпустит

По данным регионального министерства АПК и торговли, пчеловодством в области занимаются около 800 человек, больше всего пасек в Устьянском, Котласском и Вилегодском районах. Это, как правило, личные подсобные хозяйства, но работают и предприятия – например, ООО «Пчёлка» в Вилегодском районе и ООО «Ростово» в Устьянском. Также министерство дает сведения о 42 тоннах меда, собранных в 2018 году, и это на два процента больше, чем в 2017-м.

Пчеловод со стажем Владимир ФОКИН из Верхнетоемского района сомневается по поводу количества коллег в отрасли: «Учета как такового ведь нет. Раньше работало общество пчеловодов, но уже года три, как оно «заглохло». Архангельская область – зона рискованного земледелия, пчеловодство – тем более рискованное дело. Целый год надо трудиться из-за одной-двух недель медо­сбора. А если в июле погоды нет – весь сезон насмарку».

На субсидию можно рассчитывать, если только начинаешь бизнес, говорит Владимир Александрович. Любители в большинстве своем помощи от государства не получают, а индивидуальных предпринимателей – единицы. «Пчеловодами никто не занимается, мы варимся в собственном соку. Сейчас в стране тысячи пчелиных семей гибнут, а страховки пчеловоды не получают – страховым компаниям невыгодно работать с нами», – объясняет Владимир Фокин.

Бизнес этот хлопотный, затратный, и прибыли особой нет. К тому же слишком часто случается неурожай. Но люди от своего дела не отступаются. «Пчеловодство как наркотик, раз попробуешь – не отпустит, – улыбается Владимир Александрович. – Это привязанность. А какая выгода? За 22 года, как я этим делом занимаюсь, только два года были с высоким урожаем. Погода позволяла, и пчелы постарались. Больше с убытком работаешь».

«Мы на глубоком дне, государство этим вопросом не интересуется, – сокрушается совладелец ООО «Пчёлка» (Вилегодский район) Тамара КОРОЛЁВА. – Семейный бизнес ведем с 2002 года. Даже если и хороший урожай, проблема в сбыте – куда деть мед? Цена немаленькая, потому что качество продукта, мы считаем, выше, чем у южного. Своих магазинов в Архангельске у нашего предприятия нет, потому что недостаточно продукции. Объемы позволяют только раз в год выехать на Маргаритинскую ярмарку. Еще продаем мед в Котлас и Коряжму».

В торговые сети сбыть мед непросто, поскольку у них свои требования – прежде всего, наличие достаточного количества продукции и готовность к тому, что товар оплатят с отсрочкой, поясняет сооснователь «Липко-Сладко» (Москва) Олег БАРМИН. Формат ярмарок его предприятие не устраивает: «Там все привыкли покупать по старинке: стоят банки, летают пчелы, мухи, осы, женщины зазывают: «Покупай мед!», продукция с какими-то заморскими плодами, чего просто не бывает. Торговля на ярмарках – для ремесленников: когда у людей есть небольшая пасека, и они зарабатывают на жизнь, это нормально. Для крупного бизнеса – нет». Свою продукцию «Липко-Сладко» продает на корпоративном рынке и через Интернет по всему миру.

Риски в пчеловодстве

Тамара Королёва говорит, что, если бы государство стимулировало пчеловодческие хозяйства, была бы возможность нанять работников, обустроить больше пасек. Пока же в «Пчелке» трудятся три человека: она, брат и отец.

«Мы сами обслуживаем 11 пасек, летом на каждой – около 30-40 пчелиных семей. Пасеки в разных местах – в полях, в лесу на вырубках. На одном месте нельзя держать, скажем, сто семей, потому что им не хватит пастбищ. Поскольку пасеки в разных местах, нужно содержать дороги, где-то вырубать заросли. В лесу пасеки огорожены двухметровым забором. За пять-семь лет он сгнивает – приходится менять. Затрат требует и автопарк. Словом, много нюансов и хозяйственных забот. Нужны и руки, и денежные ресурсы. Если были бы хорошие урожаи, мы бы больше получали, солидней бы и вкладывали. Пока же только остаемся на плаву и выходим в ноль. А нужно и детей кормить, одевать, учить», – рассуждает Тамара Королёва.

Свое дело возможно открыть при главном условии – надо иметь желание заниматься пчелами и любить их, утверждает пчеловод-любитель из Шенкурска Николай ИСТОМИН. «Если вы нацелены только на прибыль, ничего не получится. Пчеловодство – это постоянные эксперименты, оттачивание методов. Если совершишь ошибку, исправить ее удастся только через год», – говорит он.

Николай считает, что на отрасли плохо сказывается экспансия в наш регион южных пород пчел, которые не приспособлены к продолжительным зимам: «Профессиональные пчеловоды практикуют ежегодную смену маток. Молодая матка, чтобы производить потомство, должна облетаться с трутнем. Это происходит вдали от ульев. Процесс практически невозможно контролировать, поэтому селекционная работа пчеловодов сходит на нет».

Болезни пчел тоже не редкость. В регион завозят больных насекомых, но у ветработников нет прав на проверку, если сами хозяева не обратятся в ветеринарную службу. В Архангельской области к началу августа было зарегистрировано два случая «пчелиных» заболеваний: в Котласском районе (поселок Савватия) – нозематоз и в Вельском (поселок Аргуновский) – варроатоз.

«При сильном заражении вводят карантин, – поясняет заместитель начальника отдела пограничного и внутреннего ветеринарного контроля и надзора управления Россельхознадзора по Республике Карелия, Архангельской области и НАО Елена СМИРНОВА. – В Котласском районе ограничительные мероприятия по оздоровлению пасеки уже сняли, в Вельском карантин снимут только через год, если все будет в порядке».

Ограничительные мероприятия устанавливает местная ветеринарная служба, она же контролирует исполнение предписаний, подчеркивает Елена Смирнова. А лечат пчел владельцы хозяйств за свой счет. Конечно, это дополнительные затраты, и некоторые нерадивые пасечники избавляются от заболевших питомцев, нарушая ветеринарное законодательство.

«Увидев, что пчелы погибли, на исследование их не отправляют, продают зараженные соты, домики, инвентарь, чтобы выручить хоть какие-то деньги. Кто-то радуется, что подешевле купил, а болезнь тем временем распространяется», – говорит Елена Смирнова.

Истинный мед

Чтобы полностью увериться в том, что покупаете «правильный» мед, нужно просить не только декларацию о соответствии продукта, но и ветеринарно-сопроводительный документ: он как раз и подтверждает благополучие территории, на которой мед собран, подчеркивает Елена Смирнова.

Показатель, который определяет полезность меда, измеряется в единицах Готе. В южном меде она составляет от 7 до 20, в северном – более 20-30 единиц. Однако же у местных пчеловодов явный скепсис вызывает качество некоторой продукции, предлагаемой в торговых точках и особенно на ярмарках.

«В палатках – целая палитра: мед фисташковый, семь цветов и так далее. Но даже не каждый специалист может дать гарантию, что он натуральный. С достоверностью проверить это можно лишь в двух лабораториях России: в Перми и в Рыбном. Там проводят пыльцевой анализ и определяют, что в продукте, например, 30 процентов малины, 10 – иван-чая, пять – клевера. Или же мед может быть из подсолнечника, гречи, акации, каштана, липы. Остальное – разнотравье. Нельзя ставить пометку «семь цветов»: это, по сути, «находка для лохов». Если в палатке 10 сортов меда – разворачиваемся и уходим. Большая часть такого ассортимента сделана химическим путем на заводе», – уверена Тамара Королёва.

Она также обращает внимание, что в последнее время стал популярен мед с маточным молочком – биологически активным продуктом, который производят пчелы: «Его доза – в день на кончике спички, настолько маточное молочко активно. Но при комнатной температуре за четыре часа оно теряет все свойства, поэтому его сразу либо абсорбируют, либо замораживают, либо размешивают в меде, цвет которого при этом не изменится. И употреблять такой мед надо в мизерных дозах. А то, что продают ведрами на ярмарках под видом маточного молочка, – «сгущенка». Люди же надеются на пользу…»

И напоследок советы от профессионалов-пчеловодов. Кристаллизация меда не говорит о том, что он некачественный. Некоторые сорта кристаллизуются быстро – например, ивовый. Хранить мед лучше всего при температуре 10-20 градусов в плотно закрытых банках.