– Семён Алексеевич, существует ли для вас образец – министерство экономического развития какого-то региона, которое можно назвать лидером, примером для подражания?

– Важна скорее не роль отдельно взятого министерства, а всей системы: она либо работает, либо нет. Не нужно сразу переходить к следствиям – оценивать приток инвестиций в регион и так далее. Я начинаю с причин. И выстраивание системной работы – ключевая задача. Регламенты, алгоритмы для того и создаются, чтобы процессы не зависели от конкретных кадров, личностей. В моей системе координат незаменимых людей нет. Есть труднозаменимые, но эта труднозаменяемость устраняется за счет четких правил работы. В этом я вижу основную роль нашего министерства и свою роль.

– На сайте областного правительства приведены стандартные цели и задачи министерства экономического развития. Какую цель вы считаете главной?

– Она указана в нашей программе – это создание благоприятных условий для экономического роста. Задач шесть: наращивание инвестиций, развитие малого и среднего предпринимательства, совершенствование системы управления экономическим развитием, тарифной политикой, контрактной системой, развитие промышленности.

Если смотреть на отчеты, можно сказать, что с этим система органов власти – я не говорю отдельно про министерство – справляется. И экономика справляется. У нас наблюдается увеличение валового регионального продукта: по прошлому году – на 1,7%, по итогам 2015-го – на 1,3%. При этом по России показатель ВВП снизился на 0,2%. Так что есть основания утверждать, что экономика Архангельской области растет. А для того, чтобы говорить о том, насколько велико влияние тех или иных мер, нужен системный, сложный анализ.

Сколько денег было выделено, сколько потрачено – это не показатель. Результаты – количество рабочих мест, экономия бюджета в рамках централизации госзакупок (которая, кстати, за 2016 год составила 1 млрд 780 млн руб­лей). Результат в области тарифного регулирования – экономия для потребителей 9 млрд 900 млн рублей – это разница между максимальным для госмонополии тарифом и тем тарифом, который удалось установить в Архангельской области. Здесь нужно отметить работу агентства по тарифам и контрактного агентства.

Есть косвенные индикаторы развития, а есть – прямые. Косвенные выражаются в общих экономических показателях – росте ВРП, зарплат. Из прямых могу выделить несколько: было создано 828 новых рабочих мест и еще порядка 1900 рабочих мест сохранено – то есть планировались сокращения людей либо закрытие бизнеса, но в связи с получением финансового займа этого удалось избежать. На мой взгляд, микрофинансовые организации являются одним из наиболее эффективных институтов. В связи с этим порядка половины средств, выделенных на поддержку малого и среднего предпринимательства в этом году, направляется на докапитализацию МФО.

– В чем заключается эффективность институтов? В том, что эти структуры «отрабатывают» все выделенные деньги?

– Не только. Возможно, есть какие-то перекосы, но их явно меньше, чем при выделении прямой финансовой поддержки. В случае с кредитами выстроена четкая система контроля, проводится «реал-чек» – например, вся приобретаемая техника и оборудование сверяются с первоначальными заявками.

– Эффективность мер поддержки бизнеса обсуждается из года в год, но с результатами таких обсуждений никто публично не выступал. Из вашего отчета о реализации в 2016 году программы экономического развития в регионе видно, что объем федеральной помощи субъектам МСП был сокращен почти на 50% (на 64,4 млн рублей). С чем это связано? Правительство пришло к выводу, что существующие меры поддержки не работают, или просто сейчас другие приоритеты?

– Меняются парадигма и модель поддержки – она переходит на следующий этап. Раньше большой объем поддержки по линии малого и среднего предпринимательства образовывался за счет того, что продолжалась накачка фондов, создавалась инфраструктура – бизнес-инкубатор и так далее. Сейчас же инфраструктура есть, фонды сформированы, и они функционируют на возвратной основе. Теперь уже деньги работают на государство. Причем достаточно эффективно, по крайней мере, у нас в регионе. Порог недоброкачественного кредитного портфеля находится в пределах 10-13% и не превышает нормативы Центробанка.

Сейчас есть такой тренд – переход от раздачи денег к расширению рынков сбыта. Федеральная корпорация развития МСП делает основной упор на увеличение объема закупок компаниям, которые работают по Федеральному закону №223-ФЗ, и это транслируется на регионы. Создаются все условия для того, чтобы закупки осуществлялись малым и средним бизнесом, тогда как прежде крупные компании закупались преимущественно у крупных. 

Еще один тренд – поддержка производственных стартапов. Если расширение рынка сбыта ориентировано на действующих предпринимателей, то создание новых субъектов МСП стимулируется в производственном секторе. Для этого создано много институтов развития. В первую очередь – фонд содействия инновациям, который активно работает в нашем регионе. Представителем фонда является генеральный директор Корпорации развития Архангельской области.

– К разговору о КРАО: чем наша область может похвастаться в части стартапов?

– Перспективные проекты точно есть: я думаю, что десятка три-четыре наберется. Что, в принципе, весьма неплохо для начала деятельности корпорации. Отдельно хочу отметить: отрадно, что КРАО меняет свой информационный фон. Раньше они в основном говорили о социальных стартапах, хотя сопровождают очень много разных проектов. Корпорация не выводила многие из них в информационное поле по нескольким причинам. Например, сегодня расскажешь об идее, а завтра инвестор передумает, и тебя назовут неудачником. Во-вторых, инициаторы зачастую сами просят не афишировать их проекты, чтобы не упустить бизнес-идею.

Самое сложное – начать «бороздить целину». А целина в случае с КРАО заключалась в недоверии, скептицизме, которые трудно перебороть. В этом, на мой взгляд, большую роль играют СМИ. Критиковать всегда надо: это очень полезно, это бодрит. Но не стоит перегибать палку. Молодое поколение видит большое количество площадок для реализации идей, и не нужно заглушать их стремления рассказами о том, что ничего не получится и никто не поможет.

– А недавний нашумевший выпуск телепрограммы «Агент бизнеса», посвященный Архангельской области, – «взбодрил» или это был «перебор»?

– Как всегда, у медали две стороны. Конечно, взбодрил. С другой стороны, было много и передергиваний. Не хотелось бы ворошить прошлое, но ведь действительно показали только минусы. Я не утверждаю, что все прекрасно, однако знающие и понимающие люди посмотрели на это с улыбкой.

Есть и позитивный момент: ускорилась работа по созданию «единого окна» для решения текущих, повседневных вопросов предпринимателей. К февралю 2018 года у нас в области должен появиться центр оказания таких услуг – это обязательство перед федеральным Мин­эком мы сами на себя взяли. По сути, речь идет об открытии МФЦ для бизнеса. Будет создан единый колл-центр: предпринимателя, позвонившего по любому вопросу, переадресуют в нужную организацию «в один шаг». Кроме того, для этих же целей планируется разработать единый интернет-сайт.

– Самозанятые граждане смогут пользоваться этими возможностями? Скажем, репетитор получит полную информацию о том, как ему оформиться легально?

– Да. Для таких консультаций мы планируем также создать Дом предпринимателя. Он объединит в себе, помимо действующих наборов инструментов поддержки МСП, и другие программы – по линии молодежного предпринимательства, например. Обычные МФЦ начинают функционировать не по «принципу документа», а по «принципу жизненной ситуации»: рождение ребенка, смена фамилии и так далее. А мы будем аналогично работать с бизнес-ситуациями – открытие дела, расширение бизнеса...

– На встречах представителей бизнеса и власти часто звучат вопросы такого рода: у нас есть деньги, подскажите, куда вложиться? Новые торговые центры уже, пожалуй, не нужны, но где тогда есть перспективы?

– Начну с федерального информационного инструмента – бизнес-навигатора. Он был создан Федеральной корпорацией развития МСП. Что это такое? По конкретным регионам, районам определен уровень перспективности того или иного бизнеса: общепит, автомойка, другие услуги повседневного спроса. К этому добавляется перечень франшиз. Перспективность определяется просто: учитывается численность населения и количество предприятий той или иной направленности на территории. 

Второй набор ориентиров – кластеры. У нас их четыре: судостроительный, лесопромышленный, социальный и биоресурсный. Все они предлагают набор проектов, требующих инвестиций. 

У кластеров на примере Архангельской области есть три функции. Первая – систематизация традиционных отраслей. В данном случае это судостроительный и лесопромышленные кластеры. Например, у судостроительного есть очень действенный инструмент – День подрядчика. До этого малые предприятия вообще не могли достучаться на общих основаниях до Севмаша и «Звездочки», никогда бы не узнали, что существует система аккредитации поставщиков Объединенной судостроительной корпорации. С помощью кластера мы сформировали этот инструмент: на Дне подрядчика рассказываем, как стать аккредитованным подрядчиком ОСК, как получить господдержку.

Вторая функция кластеров – поддержание и оформление прорывных проектов, к появлению которых не было исторических предпосылок. Речь идет про социальный кластер. Благодаря тому, что у нас много неравнодушных людей, Архангельская область вошла в пятерку лидирующих российских регионов по внедрению инновационных методов социальной реабилитации. Мы были, наверное, первыми, кто внедрил разработку Сколково – экзоскелет, после нас началось повсеместное распространение этой новации.

Третья функция – оформление традиционных, но неявных отраслей. Это биоресурсный кластер: собирательство, продажа ягод и других дикоросов. Практически не наблюдаемый рынок. В рамках кластера будут созданы организации потребкооперации, а также центры сбора, хранения, переработки продукции. Выиграют все – и бюджет, и сборщики. У последних будет понятный спрос, так как уровень влияния сторонних лиц на условия торговли снизится.

Судостроительный кластер

• На предприятиях кластера занято 51 тысяча человек.
• Выработка на одного работника кластера выросла в 1,5 раза, что значительно превышает общероссийские показатели.
• Объем отгруженной продукции с 2013 года увеличился в 1,7 раза.
• Обеспечен стабильный прирост высокопроизводительных рабочих мест (до 10 % ежегодно).
• Более 90 % всех рабочих мест на предприятиях кластера являются высокопроизводительными.

– Согласно вашему отчету, налоговые поступления от субъектов МСП выросли, но это не значит, что предпринимателей стало больше или они стали лучше жить. Это доказывают и цифры: субъектов МСП в регионе становится каждый год все меньше. Насколько, по-вашему, рост налоговых поступлений – позитивный показатель при таком раскладе?

– Значительного увеличения налогов не происходило с 2015 года. Мы видим, что у этих предприятий вырос оборот на 13% по сравнению с прошлым годом, поэтому увеличилась и налогооблагаемая база. При этом регистрируемая безработица снизилась с 1,9% до 1,7%. То есть люди безработными не стали. Значит, либо предприятия перешли в иную категорию, либо какое-то количество ИП перестало быть таковыми, либо они просто переехали в другой регион.

Конечно, сокращение числа субъектов МСП есть. По итогам 2015 года у нас было 29 тысяч ИП, 2016-го – 25 тысяч. Но одна важная ремарка. В 2015 году мы оперировали цифрами статистики, а в 2016-м – единого реестра предпринимателей. Росстат основывается на данных, поступающих в заявительном порядка, налоговая служба – на данных по фактической регистрации. Наверное, поэтому эти цифры несопоставимы. Это предмет для анализа, но явно не для паники.

– Нагрузку в виде «северных» с предпринимателей снимать не спешат. Многие видят выход в создании территорий опережающего развития. Каковы ваши прогнозы? 

– Территории опережающего развития всех проблем точно не решат. Они рассчитаны на новых налоговых резидентов – тех, кто создает рабочие места. Действующий бизнес должен будет удвоить количество рабочих мест и показать определенный объем инвестиций. Если мы распространим такой режим на всех, это обвалит всю бюджетную систему.

Вместе с тем по поводу «северных» подвижки есть. Например, от Минтруда РФ прозвучало осторожное предложение по субсидированию нагрузки в виде оплаты проезда к месту проведения отпуска и обратно.

Чтобы найти такие компромиссные варианты, которые помогли бы бизнесу выровнять свою конкурентоспособность и вписывались бы в действующую законодательную базу, создается межведомственная федеральная рабочая группа на базе Минэкономразвития России. Двигателем в этом процессе является Правительство Архангельской области. Вообще, с такой инициативой к президенту в середине прошлого года вышел губернатор Игорь ОРЛОВ, он же инициировал сбор предложений и формирование рабочей группы. Туда уже заявились практически все субъекты, территории которых находятся в Арктической зоне. Свои предложения внесли федеральный бизнес-омбудсмен, торгово-промышленная палата, «ОПОРА РОССИИ», «Деловая Россия», федеральные министерства финансов, труда, экономики.

На этой площадке планируется обсуждение и выработка согласованных мер, которые позволят изменить ситуацию. Главное – нам уже не нужно убеждать федеральный центр в том, что это необходимо, мы перешли к практической реализации намеченного.

Цифры

• В 2016 году общий объем финансирования программы экономического развития региона составил 271,4 млн рублей. По сравнению с 2015-м финансирование госпрограммы сократилось на 32%, при этом объем федерального софинансирования уменьшился почти на 60%.

• Налоговые поступления от субъектов МСП выросли на 3% по сравнению с 2015 годом и составили почти 3,5 млрд рублей.

• По итогам 2016 года объем инвестиций в основной капитал увеличился на 41 %, составив при этом 90,8 млрд рублей.