В году уходящем наша жизнь определялась, по большому счету, двумя факторами: коронавирусом и инфляцией.

С коронавирусом получается странная штука. В России год назад сообщали, что выявлено чуть меньше трех миллионов заболевших, а нынче уже свыше десяти миллионов, число умерших увеличилось в пять с лишним раз. В Архангельской области в этом году заболело вдвое больше человек, чем за девять месяцев предыдущего, а ушло из жизни – почти вчетверо. Но таких продолжительных и жестких изоляционно-карантинных мероприятий, как в первый период буйства новой заразы, не вводилось. То ли власти осознали бесполезность удерживания людей по домам, то ли сделали выбор в пользу спасения экономики, а не граждан…. Ни иллюзий, ни гнева испытывать не стоит: и данные о потерях, и ограничения менялись со схожей динамикой в подавляющем большинстве приличных стран.

Инфляция, пожалуй, как и коронавирус, особой разборчивости не проявляла: и в европейских странах, и в России она дает о себе знать все более настойчиво. Но у нас, несмотря на активное вмешательство государства в экономику или, наоборот, именно из-за него, угроза неожиданного всплеска инфляции представляет собой один из четырех рисков, о которых предупредил недавно Всемирный банк. Некоторые эксперты считают, что снижение покупательной способности рубля может привести к развитию событий по шоковому сценарию.

Есть ли основания для таких опасений? Ответ надо искать в рамках классической формулы: важно, как посчитать - методики разнятся. Официально, по данным Росстата, инфляция в ноябре замедляется. Государственная служба оценивает ее по условной корзине, содержащей сотни товаров. Авторитетное агентство «Ромир» использует вместо этого индекс-дефлятор FMCG (от Fast moving consumer goods – быстро оборачиваемые товары, или товары повседневного спроса), который формируется на основе покупок, совершенных россиянами. Если считать по этой методике, то к концу ноября инфляция достигла 17% и замедляться, судя по всему, пока не собирается. По данным опроса, который ежемесячно проводит Центробанк, наши сограждане думают примерно так же: большинство оценивает рост цен в 17,7%. По некоторым товарам объективные данные статистики показывают еще более драматичную ситуацию. Минэкономразвития фиксирует, что за последние 12 месяцев картофель подорожал на 63%, а капуста – на 125%! Инфляцию не зря называют «налогом на бедных»: для тех, в чьем рационе картошка и капуста в числе основных продуктов, «скромный» рост цен на автомобили в пределах 14-19% – слабое утешение.

Методика определения инфляции имеет значение не только с точки зрения повседневных потребностей рядовых граждан, но и для оценки основных показателей бюджета. Доходы Архангельской области должны вырасти со 108,4 млрд рублей в уходящем 2021 году до 117,4 млрд в 2022-м, а расходы – с 116,5 млрд рублей до 125,3 млрд. Если оперировать данными Росстата (8,4% годовой инфляции на ноябрь), бюджет Поморья выглядит хотя бы «ровненько»: и по доходам, и по расходам мы практически остаемся на прежнем уровне. А вот 17% по оценке «Ромира» создают картину весьма и весьма «кислую». Но именно она близка к реальности: и врачам, и учителям, и представителям других общественно значимых профессий, получающим за свой благородный труд вознаграждение из бюджета, придется думать о том, что курятина подорожала на 29,3%, а гречка – на 24,8%. Обещания властей, впрочем, достаточно скромные, построить и отремонтировать школы и поликлиники, дороги и мосты придется скорректировать с учетом роста цен на стройматериалы в полтора раза – на 56,2%. В столице Поморья бюджетные расчеты выглядят ничуть не лучше, чем по области в целом. А это ведь данные только за 12 уже прошедших месяцев – что-то будет в году наступающем? Так что инфляционная картина в целом оптимизма не вызывает, надежд на новогодние чудеса не дает.

Еще одним значимым риском для нашей страны, по мнению Всемирного банка, является угроза развития пандемии, обусловленная низкими темпами вакцинации. Впрочем, здесь дело сложное: судя по статистике международных организаций, по мере роста числа вакцинированных растет и число заболевших. Этому феномену вирусологи-эпидемиологи уже дали рациональное объяснение, но оно тоже не утешает. Единственное, что внушает осторожный оптимизм – рост числа заболевших при высоком уровне вакцинации все-таки сопровождается заметным снижением числа умерших.

Стоит ли считать коронавирус серьезной угрозой для экономики в следующем году? Общепризнанные оракулы – от Билла Гейтса и Всемирной организации здравоохранения до именитых отечественных вирусологов и высокопоставленных чиновников от медицины – чередуют рассказы об ужасах нового штамма с посулами скорого окончания пандемии. Множественные анализы и прогнозы специалистов столь противоречивы, что в полном соответствии с традиционной предновогодней программой родного нашего телевидения так и вынуждают вспомнить классическое: «Есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе – это науке неизвестно».

Два оставшихся риска, о которых нас предупреждает Всемирный банк, носят геополитический характер. Сюда относится возможное введение новых или ужесточение существующих санкций в наказание за поведение России на мировой арене, которое ряд стран считает несколько… эгоцентричным. Будут в этой сфере какие-то изменения или нет – не только от нас зависит. Но угроза есть, и оптимизма она тоже не прибавляет.

От соседей по нашей большой коммунальной квартире, называемой планета Земля, зависят и темпы энергоперехода: тема «зеленой энергетики» и снижения углеводородных выбросов становится все более и более заметной в международной повестке дня. Россию она затронет дважды: во-первых, со снижением потребности в наших углеводородах, а во-вторых – с необходимостью переводить свою энергетику на качественно новый уровень экологической безопасности.

Впрочем, из всех рисков, которые нам сулят, этим пока можно пренебречь. Даже наоборот: европейский отказ от угольной генерации из-за приверженности «зеленой энергетике» привел к резкому росту цен на газ, что и помогло нам свести бюджет уходящего года с профицитом, хотя бы на федеральном уровне. Так что здесь поводов для оптимизма пока больше, чем наоборот. Но нужно смотреть вперед, а в среднесрочной перспективе энергетическая отсталость тоже не сулит ничего хорошего.

Итак, к нам неотвратимо приближается новый 2022 год. Тревог он несет немало: угрозы объективны. А вот надежда всегда субъективна, ее каждый ищет по-своему. Например, добрую четверть века назад классик авторской песни Александр Городницкий писал:

Пусть правит нажива,

Дороже еда и одежда,

Правители лживы,

И рядом бушует война.

Покуда мы живы,

Еще существует надежда...

Давайте будем надеяться, покуда мы живы! Пусть рост инфляции и заболеваемости коронавирусом останутся в году уходящем. Давайте будем надеяться вместе, и пусть эти надежды сбудутся, а вместе с ними – и наши мечты, и самые оптимистичные планы!