Еще раз: любые аналогии неуместны. Москва – самый многолюдный и богатый субъект Федерации. Если пытаться сравнивать хотя бы с формальной точки зрения, то это не Архангельск – скромный городской округ, хоть и «всесоюзная лесопилка с воротами в Арктику», – а как область в целом. Но и эта параллель не совсем параллельна: во всех субъектах Федерации местное самоуправление строится в соответствии с законом «Об общих принципах организации местного самоуправления», а вот в городах федерального значения, к коим как раз и относятся Москва и Санкт-Петербург, – на основании своих законов.

В больших столицах местное самоуправление маленькое, если оценивать его по размеру полномочий. Как один московский чиновник не слишком корректно когда-то пошутил, все, что муниципальные депутаты могут – снижать брачный возраст для кошечек и собачек. Шутка злая, но, как и во всякой шутке, шутки в ней только доля, остальное – истина. Полномочия московских депутатов таковы, что депутатов Архангельской городской Думы смех разберет, если узнают: ребята, а вам-то это зачем надо? Парадокс состоит в том, что желающие поучаствовать в этой выборной мини-гонке находятся в достаточном количестве. И что еще удивительнее, столичные городские власти прилагают немалые усилия, чтобы депутатами стали нужные им претенденты, а не кто-то другой.

Например, еще ранней весной по всем рекламным каналам – районным газетам, уличным щитам, мониторам в городском транспорте – заставкой «Программа мэра Москвы «Мой район» предварялась и завершалась любая информация о свершениях за счет городского бюджета – вновь построенных и отремонтированных школах и поликлиниках, спортивных площадках, шикарном благоустройстве парков, дворов, набережных. Именно «Мой район» и стал деполитизированным альтернативным или дополнительным драйвером избирательных кампаний провластных кандидатов в большинстве внутримосковских муниципальных образований, которых в столице 120+.

В целом получилось три модели кампании, выбор которых зависел, судя по всему, от результатов социологических исследований. В некоторых районах кампанию политизировали, подняли «на щит» только «Единую Россию», а от «Моего района» отказались совсем. В других – отказались от упоминания «Единой России»: призывали искать в бюллетене кандидатов именно от «Моего района». Так строилась агитация в тех частях города, где жители традиционно демонстрируют протестные настроения. Наиболее распространенная – средняя модель: плакат в стилистике «Моего района», дополненный логотипом главной партии страны.

После подведения предварительных итогов голосования московские власти вздохнули с облегчением. Из 1417 мандатов выдвиженцы «Единой России» получили 1160. «Беспартийные» от «Моего района» – 134. Представители КПРФ – всего 42 вместо 44, справедливороссы – 20 вместо 10. Чуть-чуть улучшила результаты ЛДПР: 12 мандатов вместо 7. Самовыдвиженцев, которых в районных Советах предыдущего созыва было 108, осталось 26, а «яблочников» – всего 4 из прежних 176. Еще 20 мест получили представители относительно новой партии «Новые люди». В общем, победа убедительная и неоспоримая, практически все муниципалитеты столицы России оказались под полным контролем России Единой.

Разумеется, уже наутро пошли разговоры о нарушениях, вбросах, подтасовках и прочих фальсификациях. Это вполне закономерно: всегда есть довольные результатами выборов и недовольные. Даже в заокеанской колыбели демократии, как мы знаем, так тоже случается. Такие разговоры, как правило, к отмене результатов выборов не приводят, исключение – губернаторские выборы в 2018-м, когда нарушения были столь очевидными, что Центризбиркому пришлось принимать радикальное решение.

Чем в этот раз недовольна московская оппозиция? Первый вопрос – это явка: 33,9% – цифра аномальная. Для сравнения: на предыдущих выборах депутатов районных Собраний в Москве в 2017-м году проголосовало 14,8%, а на выборах столичного мэра в 2018-м – 30,9% человек. Традиционно муниципальные выборы интереса у избирателей не вызывают – в отличие от выборов глав исполнительной власти. Здесь получается наоборот.

Провластные политологи терпеливо разъясняют: сравнивать нельзя, в 2017-м выборы были один день, а нынче – целых три. Действительно, голосование в столице началось еще в пятницу. Шутка в том, что за первый – рабочий – день проголосовало 16,7%, очевидно больше, чем за единственный – выходной – пять лет назад.

На прошлых муниципальных выборах не было электронного дистанционного голосования, продолжают сторонники Мосгоризбиркома. Да, это самое ЭДГ впервые широко применили в Москве годом раньше, когда выбирали депутатов Государственной Думы. Тогда критики было много: «электронных» голосов за провластных кандидатов оказалось больше, чем «бумажных». Появилось даже специальное математическое исследование, из которого вроде бы следовали факты нарушений. Но абсолютные цифры тогда были невелики. На нынешних муниципальных выборах «живьем», на избирательных участках, проголосовало всего около 700 тысяч человек, а электронно – почти на миллион (!) больше.

Электронное голосование споров вызывает много. Возможно, так и должно быть: все новое и непривычное воспринимается неоднозначно. Весьма оппозиционно настроенные московские знакомые делают выбор в пользу «электронки», утверждая, что «там фальсификации невозможны», зато убежденные сторонники власти упрямо идут на участки, боясь махинаций с их голосами в Интернете. Сообщения о принуждении бюджетников именно к такой форме волеизъявления были, но в целом их ни подтвердить, ни опровергнуть убедительно не удалось.

Бесспорным фактом являются активные усилия московских властей по продвижению электронного голосования в массы: вся столица была щедро увешана плакатами про «миллион призов» для тех, что воспользуется компьютером вместо похода на избирательный участок. Возможно, на оплате работы высвободившихся членов участковых избирательных комиссий удалось сэкономить больше, чем потратить на закупку миллиона призов? Правда, у результатов голосования по инновационной форме в 2022-м есть существенное отличие от 2021-го: в этот раз доля «электронных» сторонников «Единой России» оказалась меньше, чем среди приверженцев бумажных бюллетеней.

Бог с ними, с итогами московских муниципальных выборов, – сами по себе для нас они не имеют ровно никакого значения. Любые аналогии между Москвой и Архангельском неуместны. Столичный градоначальник весьма популярен в достаточно широких кругах москвичей. Может быть, с главой государства ему и не тягаться, но главе нашей области и градоначальнику столицы Поморья рейтинги московского мэра и не снились. И не потому, что они никудышные управленцы, а потому, что возможности несопоставимы. А самому Сергею Собянину в страшном сне не приснится оказаться на «голодном пайке» скудного – по московским-то меркам – архангельского бюджета. Когда денег, извините за грубость, куры не клюют, и без особых управленческих талантов можно многого добиться.

У нас лишних денег точно нет. Зато наши муниципальные депутаты обладают весьма существенными – опять же по сравнению с московскими коллегами – полномочиями по принятию важнейших для горожан решений. Нам выборы Архангельской городской Думы предстоят через год. Учить московские уроки неравнодушным горожанам уже пора – времени остается все меньше.

Кстати, выборы депутатов Архангельского областного Собрания состоятся в тот же день.