В советские годы Балакшин прошел трудовой путь от слесаря до генерального директора целлюлозно-бумажного комбината. В годы демократизации российского общества — председатель облисполкома, глава администрации Архангельской области, мэр Архангельска.

В этой книге действительно целая эпоха: тяжелые военные годы, «перестройка», становление демократической России. И за каждым событием конкретный персонаж. Много Павел Николаевич говорит о роковой цене управленческих ошибок. Это и приватизация, и указ президента Бориса Ельцина об увеличении субъектов России, и дефолт 1998 года...

«На наших глазах рушилась страна, многие бывшие союзные республики объявили о своей независимости. Независимым государством стала и Российская Федерация. То есть начинал я свою деятельность на посту руководителя области в одной стране, а продолжать пришлось в совершенно другой»,  - пишет Павел Балакшин.

С большой болью он рассказывает о повальной приватизации, накрывшей страну: «Были области, где за очень короткий срок приватизировали семьдесят, а то и все девяносто процентов предприятий. Как? Не могу себе представить. Или это области, не имевшие крупной промышленности? У нас же возьмем, к примеру, лесную отрасль: крупнейшие в европейской части леспромхозы, лесопильные заводы, целлюлозно-бумажные комбинаты, и все взаимосвязаны, представляют собой единый комплекс. Как его приватизировать? Целиком? Но это будет гигантская неуправляемая корпорация. По отдельности? Но тогда будут разрушены связи, разрушена логика процесса, где все звенья одинаково эффективны, но при совместной работе получают отличный результат».

К сожалению, сбылись худшие опасения: лесные предприятия приватизировали, лишили всяческих связей, беспроцентного кредитования. «Вспоминаю сейчас, как готов был кричать от беспомощности, - пишет автор. - Все, что произошло, казалось таким нелепым, словно одним росчерком пера отменили зиму, законы природы, от которых так зависит заготовительная промышленность. Тогда мы еще не осознавали, что неумелыми, бездумными решениями дан старт коррупции, которая впоследствии приобрела немыслимые размеры и охватила все слои общества».

Подробно Павел Николаевич описывает свои взаимоотношения с политической элитой страны, коллегами и подчиненными: «Я вообще никогда не молчу сам и этого же требую от других: не молчите, думайте, говорите, спорьте, потому как не всегда вышестоящий начальник прав, далеко не всегда».

Балакшин был на редкость по тем временам лояльным руководителем. Но самому ему в бытность губернатором области не простили инициативы и активности, которую Павел Николаевич так ценил в подчиненных.

Особенно интересна часть книги, посвященная его отставке. «Ну, хоть стой, хоть падай - по телевизору сообщают, что меня и еще губернатора Саратовской области Белых освобождают от своих должностей: его — за невыплату заработной платы, а меня — за нецелевое использование средств, предназначенных для завоза грузов «на севера», - вспоминает Павел Николаевич. - Но самое поразительное - исполнять обязанности губернатора назначен Валентин Степанович ВЛАСОВ, человек, который непосредственно отвечал за завоз грузов на Север. Я считаю это показателем беспрецедентного цинизма тогдашней власти. <...>Амбиции, гордыня, отчасти и страх за свое будущее — вот это единственные и истинные причины того нелепого указа».   

Именно этих качеств сам Балакшин всегда избегал. К житейским благам не стремился, а карьерных высот старался добиваться исключительно деловыми качествами, с презрением относился к людям, которые готовы на все пойти ради «теплого чиновничьего местечка». «Конечно, кроме вреда, от попавших во власть таким образом людей ничего не дождешься, - уверен он. - В десятки раз отвратительнее, когда эти люди, на глазах у всех решая собственные проблемы, с надутыми щеками демонстрируют свою озабоченность судьбой страны либо области».

Неоднозначные оценки Павел Николаевич дает в книге губернатору Анатолию ЕФРЕМОВУ. «Почему не закончил вовремя газопровод, дорогу «Белкомур», областную больницу?... Везде ездил, швы на трубах сваривал, золотые костыли забивал, а дело не двигалось. Впрочем, теперь я понимаю почему. Анатолий Антонович, на мой взгляд, только казался жестким и волевым человеком, а на самом деле был слишком добрым и мягким. Это позволяло его окружению влиять на него, внушать мысли, от которых сам-то он, возможно, был далек».

Свой путь к вершинам власти Павел Балакшин считает правильным: «Даже когда стал руководителем высокого ранга, не держался за место, а переживал за то, чтобы четко и грамотно исполнять обязанности. Я не помню, чтобы остался недоволен прошедшим рабочим днем или недовольным собой, съедал бы себя за вспыльчивость, за вроде бы неправильные решения. Работу считал за праздник. Кто-то так определил понятие счастья: это когда утром хочется идти на работу, а вечером — возвращаться домой. Может быть, в этом стыдно признаться, не всем же так повезло, но я был абсолютно счастлив».

Открывая презентацию своей книги с символичным названием «Я счастливый человек!», Павел  Николаевич отметил, что начинается новая веха в его жизни: «Долгие семь лет я шел к этому событию. Подталкиваемый друзьями и коллегами,  три раза брался за написание книги, но всегда откладывал дело в долгий ящик. Наконец, свершилось. Я писал простым русским языком об основных этапах не только моей жизни, но и жизни страны. Честно, ничего не приукрашивая, но и никого не очерняя. Писал для того, чтобы поблагодарить тех, с кем свела судьба - учителей, наставников, товарищей по работе».

Политики называют Балакшина «честью и совестью Архангельска». Впрочем, для него, по собственному признанию, гораздо важнее любовь и уважение земляков.