Есть в Калифорнии школа предпринимательства «Adizes Institute». Ее основатель Ицхак Адизес консультирует крупнейшие частные компании мира и даже Институт бизнеса и делового администрирования РАНХиГС. Герман Греф сумел привлечь его к работе со Сбербанком, и результаты не замедлили сказаться.

Адизес довольно просто охарактеризовал наше управление: «Самая большая ваша беда – это автократия, корни которой кроются в истории страны. Люди отчуждаются от дела, которым они занимаются, они не собственники своего дела и не чувствуют интереса к изматывающему труду. А когда в компании появляются открытые, свободно мыслящие менеджеры, их моментально выдавливают оттуда. Система управления стремится делать лидеров автократами, а рядовыми сотрудниками управлять директивно. Но современные методы управления требуют вовлечения сотрудников, их причастности к делу, а это невозможно при сохранении гиперконтроля. У русских отличные мозги, они способны прекрасно учиться. Но все это не используется, тонет в бюрократии и подозрительности. Есть области, в которых Россия могла бы совершить прорыв в считанные годы. Например, хай-тек: у вас лучшие программисты и математики в мире, вы могли бы стать передовой цифровой державой. Но ваши бюрократы ничему не дают развиваться, и в итоге деньги на созданных в России инновациях делают зарубежные компании».

Большие системы, будь то крупные корпорации и даже государства, имеют свой жизненный цикл: основание, взросление, зрелость, старение и смерть. Но не все погибают, жизненный цикл потому и цикл, что повторяется. Залог бессмертия – меняться, при этом не распадаясь на части. Нужно быть современными, развиваться гармонично, понимая вызовы времени.

А российские руководители привычно имеют «большой рот и маленькие уши», действуя по принципу: «я начальник – ты дурак, делай то, что я тебе скажу». Но это уже не работает. Лидер не может управлять сложно организованной системой в десятки иерархических этажей, «присохнув» к самому верху своей властной пирамиды. Там он просто не дождется нужной ему информации или толковых идей.

Теперь нашим авторитарным лидерам нужны «большие уши и маленький рот». Сегодня работают не потому, что без работы умрут с голоду – людей уже сложнее мотивировать только деньгами. А значит, директивный подход дает слабину. Нужно уметь заражать сотрудников миссией, целью, в которую бы они верили, переходить к управлению, при котором они участвуют в принятии решений и даже получают от этого определенные социальные, материальные и политические дивиденды.

На наших предприятиях работают толковые инженеры, экономисты и технологи, но маркетинг привычно неэффективен, особенно в части изучения рынка. Мы идем от производства, а надо идти от маркетинга и продаж, то есть от рынка. Это самое большое и сложное изменение, которое требуется российской экономике, и для этого нужно перестраивать всю структуру и систему приоритетов. Герман Греф это смог. Сбербанк перестроил управление своей сложно организованной системой и внедряет передовые решения, привлекая людей из Кремниевой долины и заставляя собственных управленцев изучать в Стэнфорде проектный менеджмент.

Остальные пока спят. Особенно в провинции, в том числе в провинции архангельской.

Управление не только функция, управление – это еще и капитал. В 60-х годах XX века лауреатом Нобелевской премии 1971 года Саймоном (Семёном) Кузнецом было введено в оборот понятие человеческого капитала как совокупности знаний, умений и навыков для эффективной деятельности и удовлетворения потребностей человека и общества. В России, как всегда, «мягко подправили» это понятие, измерив его в инвестициях в человека, повышающих его способность к труду, – в образование, в профессиональные навыки. Но в мировой практике человеческий капитал измеряют по методике Всемирного банка, эксперты которого считают накопленные расходы, ключевыми из которых являются расходы на «экономику знаний», где, в свою очередь, расходы на знания и навыки в отрасли управления составляют крупную долю.

Мы много слышали, но мало знаем о человеческом капитале. Нас больше информируют о капитале финансовом, капитализации отраслей экономики или очередном «росте» ВВП. Но некоторые оценки человеческого капитала в России впечатляют и запоминаются. Всемирный банк оценивает его в 30 трлн долларов США, или в восемь годовых объемов ВВП страны по паритету покупательной способности. На душу населения человеческий капитал в России превышает 200 тысяч долларов и отстает от подобных значений в США и странах G-7 на треть. Зато превосходит остальные государства в разы. Ни одна другая отрасль нашей экономики, даже нефтегазовая, рядом не стояла с такой капитализацией.

Но есть и другие показатели. В нашей стране основу роста человеческого капитала составляли бюджетные вложения, а структура расходов на него не включала затраты на совершенствование управления. Уже два десятилетия стоимость человеческого капитала в стране падает из-за сокращения инвестиций в него. И это очень тревожно.

Сбербанк – это «перекос» в привычном российском инвестиционном векторе. Он вкладывает не в «основной капитал», не в мега-стройки, а инвестирует в человеческий капитал, в знания и навыки, в совершенствование управления и развитие банковских технологий и маркетинга. Сколько ему еще позволят такую свободу – не знаю. Знаю только, что пока наша власть не заговорит об инвестициях в повышение качества управления, со «светлым будущим» у нас будет напряженка.