Вероятно, таким он окончательно стал в 1990 году, когда его, по собственному выражению, «пнули» с поста директора Музея-заповедника Кижи в Карелии за несогласие с линией партии по вопросу реставрации знаменитого Преображенского собора. Да ещё и с выговором от обкома КПСС. Казалось бы, что должен делать человек в подобной ситуации? Раскаяться и просить прощения? Уйти в такой запой, чтобы шарахались от отвращения даже бродячие собаки? У человека семья, продать нечего... Кроме музейного дела, по большому счету, ничему не обучен… Но Михаил Васильевич завзятый рыбак. Причем такой – вникающий во все тонкости процесса. И он стал мастерить поплавки. Благо была весна, репейник подсох (из него готовят основную часть поплавка), лыжные палки из бамбука расщепить было несложно, друзья-художники подарили три банки дефицитной быстросохнущей эмали… 
В общем, сделал 300 поплавков. Арендовал киоск на территории музея, которым только что «рулил», и за сезон заработал около 700 советских (!) рублей. Многие бы после этого купили телевизор «Рубин» и поехали в Ялту отдыхать, а Лопаткин создал собственную реставрационно-ремонтную мастерскую. Вот тогда проявился ещё один его талант – умение найти под нужное дело нужных специалистов и великолепно организовать процесс работы. Когда партийные взносы Михаила Васильевича превысили месячное жалование директора музея-заповедника, а его рабочие стали получать в десять раз больше секретаря по идеологии горкома КПСС, ему стало неинтересно.
Соловецкий музей-заповедник он вывел из глубочайшего кризиса и застоя за три года, сделав современным комплексом мирового уровня. И вдруг осенью 2009 года пошел на выборы главы «полудохлой, вечно клянчащей деньги» администрации Соловецкого поселка. Некоторые удивлялись, другие подозревали Лопаткина в создании хорошей мины при плохой игре – понимает, мол, что монастырь всё равно Церкви передадут, вот и решил хоть какое-то кресло начальника за собой сохранить. А он просто в очередной раз нашел поле деятельности для реализации своих грандиозных идей.

Долгое время Михаил Васильевич свято соблюдал мораторий на общение со СМИ – не хотел подливать масла в костёр общей конфликтной нестабильности: отдадут или не отдадут монастырь Церкви; выселят или не выселят светское население с Соловков?..

Когда ситуация стала более или менее ясной, его буквально прорвало. Он говорил обо всем, о чем вынужден был молчать. О взаимоотношениях с монастырем, о проблемах поселка, о настроении людей. Но начал, конечно, с проекта федеральной программы по модернизации Соловков, которая продвигается им, совместно с губернатором Архангельской области Ильёй Михальчуком, чуть ли не на уровне нового национального проекта. Цена вопроса колоссальная – 30 млрд рублей, полная реставрация монастыря и реконструкция поселка со всей инфраструктурой (вплоть до того, что все не имеющие исторической ценности ветхие постройки будут снесены, чтобы не загораживать Соловецкий кремль, а сам поселок будет выстроен фактически заново на новом месте за Святым озером).
Но даже не в деньгах дело. Михаил Васильевич очень воодушевлен, что в лице губернатора обрёл настоящего единомышленника, который также не боится новых масштабных проектов. Итак, предлагаем вашему вниманию самые интересные моменты этого монолога...

Соловки как зеркало русской эволюции

Всё создается, начинается где-то на маленькой, локальной территории. Отрабатывается модель. Просто Соловки – это изначально модельная территория во всех отношениях. И не только с политической точки зрения. Вспомните: «сегодня на Соловках, завтра по всей России; на Соловках, как в капле воды, отражается общее состояние будущего страны».
Вся история освоения островов - это адаптация человека к условиям стихийного нестабильного мира. Когда помощи ждать неоткуда.
Надеяться можно только на самого себя при любой ситуации. На Соловках накоплен (в каждом камне, в каждом сооружении) важнейший, бесценный опыт, нами ещё непонятый и неизученный. Здесь и механизм освоения территории, и технологии, проверенные веками на эффективность, - их надо изучать и тиражировать, потому что они позволяют избежать ошибок.
Вот за то время, что я нахожусь на архипелаге, я выработал для себя некую кондиционированную систему выживания. У нас на Соловках только два сезона – зимний и летний. Это отражается на человеке очень заметно. Все периоды катастроф, ЧП, конфликтов, они приходятся на переходный период между сезонами: это май-июнь и конец августа - сентября - начало октября. Вот, когда наступает напряг на организм – человек расслабился, привык к одному ритму жизни, только по земле ходил, а тут пришла пора на катере в море выходить… Он раз - и утонул или перевернулся. Потому что внутренне ещё не готов к жизни на воде. И в обществе точно так же.
Все потрясения, перемены, обострения отношений происходят в период смены ритма и технологии жизни.  Просто на острове это более заметно. И здесь ты ничего не можешь сделать, изменить, противопоставить этому.
Поэтому я для себя выработал такую позицию: началась смена ритма - не борись с ней, не трать напрасно силы, пригнись и постарайся сам выжить и уберечь то, что есть. Эту смену нужно переждать, она пройдёт сама собой.

Приспособиться к новым условиям

Сейчас идет политически одобренный возврат отобранных у Церкви построек, ценностей, владений. Я ничего не могу с этим сделать. Это должно произойти. Зато я могу помочь сохранить накопленные музеем коллекции, технологии, опыт, специалистов и, в конце концов, само существование музея на Соловках. И это гораздо важнее для общего дела, чем встать в позу, лезть на амбразуру и со всеми ссориться.
И обижаться не на кого. Просто идет очередная смена ритма, смена системы выживания. Мы же не обижаемся на приход зимы или лета, хотя, допустим, хочется ещё по грибы сходить или в море искупаться. Мы принимаем это как должное и приспосабливаемся к новым условиям жизни.
Другое дело, что лидеры, которые  дают старт этой смене ритма и режима, должны предусматривать все последствия и минимизировать негатив для населения.

Я на своем месте директора музея, конечно, мог сколько угодно кричать: не отдавать, не пущать! Но я прекрасно понимал, что сейчас передача памятников Русской православной церкви неизбежна. Поэтому и сделал все, что было в моих силах, для того, чтобы совсем убрать музей с Соловков было невозможно.

Совсем другое дело - музейные коллекции. С окончательным решением этого вопроса не будут спешить. И уже смягчают, идут на компромиссы и взаимные уступки. Но при всем при этом надо помнить, что нельзя разделять людей на духовных и светских, на воцерковленных и невоцерковленных. Потому что тот, кто так поступает, он не понимает такой простой, но важной вещи: он просто советский человек. Это советский принцип, и мы прекрасно помним к чему он привёл.

«Никто пути пройденного у нас не отберет»

Из всего российского исторического опыта нужно брать лучшее, не разделяя его на то, что плохо и что хорошо, по своему разумению. Так и на Соловках нельзя оставлять только музей, или только монастырь, или только поселок. Не надо забывать ни ГУЛАГ, ни языческую историю, ни школу юнг… И стирать их следы с лица Соловков тоже не надо. Да, где-то было больше негатива, где-то преобладал позитив. Но ведь и то и другое было! Даже если был маленький позитивный опыт, то, если его разумно применить в будущем, он может принести пользу и Соловкам, и России в целом. Потому что и монастырь, и Соловецкий лагерь особого назначения, и школа юнг, и музей - это проявления нашего национального характера, психики, души, своего собственного ощущения в этом мире, наконец.
Трудно, конечно, смириться, спокойно принять тот факт, что и Святитель Филипп (Колычев), и душегуб Иван Грозный, и кроткий о. Павел Флоренский, и кровавый чекист Генрих Ягода - все они русские люди. Но если мы забудем Грозного с Ягодой, а будем помнить только о Колычеве с Флоренским,  то никакой модернизации России не получится. Задавленные, загнанные внутрь подсознания, забытые памятью Грозный и Ягода обязательно снова вырвутся в мир через какое-то время и устроят новый «русский бунт, бессмысленный и беспощадный».
И сама Церковь это понимает, потому что как никто является носителем глубинных национальных традиций, наиболее близких нашему народу, и соловецкий музей-заповедник это понимает… Потому что они хотят жить на Соловках долго и мирно. Во благо себе и своей территории, на которой всем хватит места и пространства для деятельности.
Самое смешное, что и те, кто вносит разлад на Соловках между населением и монастырем, монастырем и музеем, населением и музеем, - они это тоже прекрасно понимают. Но ради сиюминутной собственной выгоды, ради авральных перемен, которыми можно похвалиться-прогнуться перед начальством, ради мелочного удовлетворения собственных амбиций они будут вносить смуту и мешать преображению Соловков. А ведь монастырь-то у нас именно Спасо-Преображенский…

Именно поэтому, если возникали какие-то конфликтные ситуации, я старался публично не выступать и не вставать ни на чью точку зрения. Ради дела! Мне-то что? – меня сняли, я собрался и поехал на новую точку. Например, в Пустозерск...

Я недавно был в Пустозерске и скажу, что это удивительное место, из которого, при желании, можно сделать ключевой туристический объект на Севере, сопоставимый по значению и воздействию на туриста с египетскими пирамидами. Там такие новые идеи и технологии можно опробовать, которые ещё никогда в России не применялись.

Остров счастья, за которое нужно платить

Мне кажется, вся концепция развития соловецкого поселения, которую мы сейчас формулируем и оформляем, сводится к функциональной миссии, где все должно работать под главную задачу – сохранение и процветание Соловков. Да, комфортные условия проживания, да, достойное жилье, исправный водопровод и канализация, хорошие дороги, красивый поселок, современная инфраструктура…

Нужно понимать, почему именно нам государство выделило такие деньги. Почему оно не дает их куда-нибудь в Лешуконский или Пинежский район, где люди вымирать начинают? Потому что, конечно, это национальный проект, который нужен всем. И население должно понимать, что это не халява. Нужно отрабатывать потраченные на нас деньги. А там пахоты - страшно сказать, сколько!

А ещё нужно выстроить новую модель отношений: населения к острову, монастыря и поселения, бизнеса и территории, приезжающих и постоянно живущих. И все должны наконец понять, что на конфликтах сегодня ничего работать не будет.

При любом раскладе отношений главный вектор – он выживет. Я имею в виду памятник, монастырь, музей, научная работа, туризм и паломничество. А вот само население как-то должно понять, что нужно мирно и органично вписаться в эти направления. И не потому это нужно сделать, что я главный. Я сказал - и все взяли под козырек, а просто, если мы сейчас адекватно не ответим, когда нам дадут федеральную программу, средства на обустройство поселка, то в итоге - я, как менеджер, это понимаю - заменят кадры. Придут люди, которые справятся с поставленной задачей, честно отработают выделенные деньги и не будут выяснять: «А ты кто такой?!»
Я знаю, что все соловчане хотят жить на Соловках. И я знаю, как сделать эту жизнь более стабильной и качественной: надо заниматься подбором новых кадров, надо поднимать школу, потому что она просто рухнула, на мой взгляд. Я имею в виду качество образования, а не только саму материальную базу. Нужно осознать, чем ты владеешь, и понять, что ты можешь потерять.

Самое главное, что произошло в последнее время в отношении Соловков, - это наконец-то принято политическое решение, что принудительно никуда людей переселять не будут. Все это гарантировано. И я чувствую, как это успокоило всех на Соловках, как нормализовало жизнь и настроение людей.

Вот та ситуация неясности, которая была в последнее время, она людей просто до депрессии доводила. А для меня, как для холерика, это подвешенное состояние было равнозначно саморазрушению. И, конечно, в такой ситуации политики должны быть предельно откровенны и честны.
Нельзя напускать туману ни для страны, ни для региона, ни для маленького поселка с населением в 1000 человек: да чего они там понимают в наших высоких замыслах? Чего скажем, то и будут делать! Вот сейчас такая ясность наступила, и это большой плюс. Прежде всего, губернатора, который нашел время встретиться со всеми и успокоить народ.

Понятно, что Соловки пережили уже много программ реконструкции и развития. А потом раз – и деньги кончились. Но сейчас, мне кажется, в связи с новым отношением государства и Церкви, это даёт некие гарантии, что дело будет доведено до конца. Это будут продвигать с двух сторон. Мы закладываем 30 млрд рублей. 20 - на восстановление монастырского комплекса и 10 - на строительство фактически нового поселка. Но даже если дадут в три раза меньше, мы все равно что-то сделаем. Потому у что у Соловков есть многовековой опыт, как выживать при минимуме ресурсов. А если масштаб финансирования сохранится, то это будет технологический прорыв.

Из музейного кресла - на табуретку председателя сельсовета

Я пошел на выборы главы администрации, потому что считаю, что мой период в музее закончился. Последнее время было очень малопродуктивным для меня как для директора. Вот если взять 2001-2005 годы, то эти годы были очень динамичными. И был потрясающий тонус в коллективе. При всех проблемах работать было просто наслаждение. Но такой музей, который мы проектировали тогда, в новых условиях создать просто невозможно. Сейчас это будет государственный музей-заповедник, а мы планировали создать живой музей. То есть посетитель видел не просто экспонат, а весь процесс, в котором этот экспонат участвует, живёт…

Мы хотели показать не просто соловецкий кирпич, а весь процесс изготовления кирпича. Не просто старую бочку, а её создание и приготовление монастырского кваса. Этого уже не сделать, потому что это возможно только при участии частного предпринимателя-ремесленника, который должен изготовить и продать свою продукцию. Государственному музею-заповеднику это непозволительно с юридической точки зрения.
В этом отношении монастырь предоставляет большую свободу для реализации этой идеи – демонстрации живого хозяйственного процесса, а не просто мертвого экспоната.
Было на острове Муксалма монастырское молочное хозяйство – музей его не мог возродить. И частный фермер не мог. Просто по средствам не вытянул бы. А монастырь при своем влиянии, поддержке государства, Минсельхоза, рабочей силе трудников, - сможет. Пусть не в прежнем объеме, это и невыгодно, и не нужно сегодня. Но 15-20 голов скота он там держать сможет. Это и в хозяйстве пригодится, и сам скит на Муксалме станет живым и исторически верным.

То, что сейчас наместник монастыря о. Порфирий стал одновременно и директором музея, ну… Это, конечно, нонсенс. Но я прекрасно понимаю, почему это сделано. Этот этап тоже нужно прожить. Я уверен, что через год-два в музее появится такой человек, который будет полностью адаптирован в отношениях с монастырем, будет знать о его интересах.

Это не значит, что я не мог быть таким директором, но в некоторые моменты нужно менять людей. Это не дает застаиваться психологии. Я понимаю смысл этого шага как менеджер, как бывший директор музея. Это было необходимо. Да, по больному, да, по живому. Но… ситуация такая. Она изменится... Все поймут, что нельзя отца Порфирия отвлекать. Ему служить в храме приходится чуть ли не сутками...»
Когда Патриарх приезжал на Соловки в прошлом году, он сказал одну очень простую фразу, которая меня очень сильно обнадежила и из-за которой я во многом на выборы главы и пошёл: «Передача монастырского комплекса Церкви должна быть выгодна всем – нации, самой Церкви, жителям Соловков, музею…

О дураках, дорогах и разрухе в головах

В 90-х годах прошлого века я в своей профессии состоялся как социальный проектировщик. И для меня новая должность - это продолжение, следующий этап в моей деятельности.
Мне в качестве директора музея заповедника, хоть он и был системообразующим предприятием, не хватало полномочий, чтобы заняться соловецкими проблемами в целом, выйти из рамок только музейных вопросов. Я не собираюсь заниматься отдельно взятым неисправным туалетом и дымящей печкой. Это все мелочи, которые выправятся, когда появится полноценно работающая система коммунального хозяйства. Моя задача – программирование. В мозгах, в структурах, в институтах. Толкать идею развития территории. А в этой области наработок много.
То, что Соловки сегодня должны иметь другой статус (не только охранный, но и муниципальный), это очевидно. Невозможно сегодня заряжать программу на 30 млрд рублей, имея штат поселкового муниципалитета в два человека, которые должны будут всю инженерию организовать и принять. Это несерьезно!

Наш бюджет сегодня практически полностью дотационный. Собираем всего процентов 10 своих доходов. Соловки содержит государство. Нужно срочно решать проблему доходности территории, а значит, принимать федеральный закон о Соловках, чтобы в местный бюджет падала копейка. Потому что, если мы сегодня имеем в сезон 35-40 тысяч только организованных туристов, то совокупный оборот средств, которые они оставляют, это полмиллиарда рублей. Значит, бюджет получает со всеми НДС и прочим около 130 млн рублей. Чей-то, но не соловецкий. Мы имеем что-то около миллиона. Это нужно срочно изменить.

Надо поступить так же, как на Чукотке – пришёл губернатор Абрамович, ничего не отчислял в федеральный бюджет и все налоги оставлял в регионе. Давайте сделаем так и для Соловков, чтобы налоги от предприятия, которые зарегистрируются на острове (а мы найдем такие предприятия), оставались в местном бюджете. И тогда мы сами, за свой счет, решим свои проблемы.

За 10-15 лет мы железно все решим. Я уверен, что за честь сочтут многие предприятия зарегистрироваться на Соловках. И даже очень крупные. Они не будут у нас работать, они только зарегистрируются. А те предприятия, что уже работают на острове, в том числе и отели, «сувенирка» (ни одно из этих предприятий не зарегистрировано на Соловках), тоже переведут свой юридический адрес к нам. Потому что они смогут вести себя совершенно по-другому, иметь иной статус: ребята, я вам даю, допустим, два миллиона налогов в год, а вы мне развиваться не даете или заборы к приезду президента заставляете красить!
Минимальная сумма доходов, которая нам нужна сегодня, – 2 млн в год. На эти деньги я бы мог заткнуть столько дыр! Поэтому нам просто необходим этот закон. Тогда бы Соловки просто рванулись вперед.
Невозможно всю жизнь дотировать Соловки. Хорошо, построят новый поселок, но это же все содержать надо, ремонтировать, поддерживать в исправном состоянии. Одна из основных проблем Соловков сегодня - это отсутствие нормального бюджета.

Если пойдут те программы, которые мы предлагаем Правительству России, то Соловки обретут роль реального модератора совершенно нового пространства, завершенной, работающей конструкции, равных которой, пожалуй, даже в мире немного, а у нас в стране нет вообще.

© Фото: Алексей Липницкий