Мы спрашивали, сколько же стоит такая модернизация? Нам отвечали, что гораздо дешевле, чем обходится труд рабочих. Больше я никогда не интересовался, в чем причины подъема производительности. Она повышается, если содержание работника хозяину-работодателю стоит дорого. Других причин не бывает.

В Германии это всем понятно: это институт – привычный, устоявшийся десятилетиями способ общественной жизни, в основе которого лежит общественный договор с государством, которое должно заботиться о соответствующем уровне доходов работающих, понуждая к этому работодателя трудовым правом. Работодатель, повышая зарплату и сокращая рабочую неделю, вынужден искать и внедрять новые технологии и оборудование, увеличивающее производительность и снижающее общие затраты на трудовые ресурсы.

В России труд всегда был дешев. Государство, будучи крупнейшим работодателем, регулировало эти затраты властным способом – рабовладением, крепостничеством, изъятием паспортов у колхозников, принудительными государственными займами, рабским трудом в ГУЛАГе, а позже - жестким нормативным уравниванием оплаты. Сейчас оно дарит обществу нищенский МРОТ и «непрожиточный» минимум. Сложился свой институт: устоявшийся «по понятиям» способ общественной жизни России, в основе которого лежит объединенный интерес высшего класса (Т. И. Заславская, социолог, экономист) по присвоению любой ценой образующейся в процессе труда прибавочной стоимости. У правящего класса нет причин стремиться к повышению производительности, хотя высшие должностные лица государства и чувствуют опасность отставания в этом вопросе.

21 марта на заседании Совета по стратегическому развитию Президент России вновь потребовал ежегодно наращивать производительность труда минимум на 5-6% и внес ряд рекомендаций о том, как это делать. Владимир Путин предложил такой подход: если одно старое, неэффективное рабочее место сокращается, значит, как минимум одно новое высокоэффективное должно быть создано. По его словам, «речь о том, как оптимизировать производственные и бизнес-процессы, мотивировать работников». Примерно то же говорилось и при принятии с треском проваленных в этой части «майских указов» 2012 года. Разрыв между производительностью труда в России и странах Запада увеличился, опустившись до уровня в 27% в сопоставлении со странами с несырьевой экономикой и до 34% в сравнении с США.

Видимо, институциональные представления наших государственных должностных лиц на всех уровнях власти, их «привычный, устоявшийся десятилетиями способ общественной жизни», не в состоянии принять очевидное. Они не могут осознать, что «сократить одно старое, неэффективное рабочее место» - это и есть повышение производительности труда, а создание «одного нового высокоэффективного рабочего места» - совсем другое. Это инвестиционный проект, использующий повышение производительности труда как инструмент для образования дополнительной прибыли. А уж «мотивация работников» на повышение производительности — это из прошлой жизни агонизирующих институтов, из «социалистического соревнования» или «дополнительной порции баланды», но не из современной экономики. Понимаю, читатели могут осудить сказанное, но, надеюсь, задумаются…

Трудность принятия власть имущими новых правил, понятий, укладов, составляющих суть новых институтов, можно показать на следующем примере.

В июне 2016 года аналитическое управление аппарата Совета Федерации провело научно-методический семинар «Производительность труда в России и в мире», где выступали ученые, специалисты и чиновники. Присутствовало на семинаре человек… двадцать, сенаторов не было замечено. Говорили о «майских указах», о месте российской экономики, о высокоэффективных рабочих местах. Привели анализ уровней отраслевой и региональной производительности труда, показавший, что по основным показателям мы уже не в разы, а на порядки отстаем от ведущих мировых экономик. И только один (!) выступающий, завлаб из РАН (ох уж эти завлабы, развалившие «страну развитого социализма») по фамилии Коровкин, говорил о том, что есть неоспоримая и очень высокая корреляция (связь) между показателями оплаты и производительности труда, при первичном росте первого. Но этого не заметили аналитики Совета Федерации. В итоговом документе «О реализации предложений аналитического доклада «Приоритетные направления повышения производительности труда и реализация промышленной политики в субъектах Российской Федерации», аппарат СФ написал политически правильные слова, не ведущие, правда, к решению заявленной задачи.

Месяц назад министр финансов РФ Антон Силуанов в Российском союзе промышленников и предпринимателей предложил «налоговый маневр 22/22», в соответствии с которым работодатели уменьшат выплачиваемые за наемных работников страховые взносы до 22% от фонда оплаты труда с одновременным повышением НДС до 22%. То есть затраты на труд должны сократиться вместе с желанием работодателей повышать производительность труда. Самый мягкий комментарий этой новации дал научный руководитель Института экономики РАН Руслан Гринберг: «Бред сивой кобылы, который приведет к ограблению бедных и не запустит экономический рост в стране.

Да, изменять институты посложнее, чем бюджет делить… Похоже, «не светит» нам производство российских «пассатов».