Вместо того чтобы вести торговую войну практически со всем миром, США нужно сконцентрироваться на Китае. Если китайские компании ZTE и Huawei будут доминировать на рынке сетей 5G, то они окажутся недопустимым риском для всего остального мира. США должны их давить».

Для Сороса политика не главное, важнее экономические мотивы. По данным компании Netscribes, рынок сетей стандарта 5G к 2025 году будет составлять $251 млрд, а для тех, кто получит контроль над ключевыми технологическими и инфраструктурными проектами, суммы будут астрономическими. Сети стандарта 5G – это своего рода «ключи» к Интернету будущего: к полноценному «интернету вещей» и многим другим цифровым сервисам, которые сейчас невозможны, а в будущем будут приносить колоссальные доходы. Торговая война США и Китая из противоборства товаров и услуг переходит в борьбу за обладание технологическим преимуществом.

На Всемирном экономическом форуме в Давосе было сказано и об изменении общей парадигмы экономического развития. Десятки лет темами дискуссий являлись глобализация и взаимодействие бизнеса и государства во времена индустриальной революции и стремительно развивающихся технологий. В этом году большинство участников говорили о конце эры глобализации, о наступлении «экономики санкций и протекционизма», о национализации экономик и нарастающей дезинтеграции.

Крупнейшие форумы тем и отличаются от лекций профессоров перед студентами, что на них сама дискуссия ценнее любых поучений. Возможность увидеть, причем с разных сторон, то, что представляет собой главный нерв современности, – это и есть самая привлекательная сторона ВЭФ. Рэй ДАЛИО, миллиардер и основатель одного из крупнейших в мире хедж-фондов, Bridgewater Associates, связал «конец эры глобализации» с началом эры «популизма, политического и социального антагонизма», обусловленного технологическими прорывами и внедрением элементов искусственного интеллекта.

Российская делегация под руководством Максима ОРЕШКИНА согласилась с идеей завершения суперцикла глобализации, продолжавшегося около 30 лет, и видит мир на пороге «тектонических сдвигов» из-за «несправедливого распределения» созданной за эти 30 лет добавленной стоимости. «Нас ждет деглобализация и рост национализма. И справляться каждой стране с этим придется как-то самостоятельно», – заключил Орешкин.

Россию наши участники представили как «очень важную гавань стабильности в сильно нестабильном мире». Правда, однажды такое уже было. «Гаванью стабильности» мы называли себя в 2008 году, а в 2009 году мировой кризис «съел» почти 8% отечественного ВВП. К сожалению, похоже, что Россия вновь остается в стороне от мирового экономического мейнстрима.

Проблемы нашего технологического отставания сформулировал при обсуждении Стратегии научно-технологического развития России директор направления «Молодые профессионалы» Агентства стратегических инициатив Дмитрий ПЕСКОВ. По его словам, мы видим сейчас три последовательно накатывающие на нас волны технологической революции, которые в значительной степени обнуляют предшествующие достижения, в том числе достижения, которые у нас есть в науке и образовании. Первая волна – это волна «легкой» цифровой экономики: IT, связь, банки. Она проходит где-то «поверху», но это вызов, из-за которого мы должны будем перестроить образование, здравоохранение и промышленность. Следующая волна – это новая биология, новая этика, новая натурфилософия: то, чему мы еще даже названия не придумали. Третьей волной нас накроет искусственный интеллект.

Внедрение новых технологий приводит не только к созданию добавленной стоимости далеко, за границей. Сегодня они уже забирают маржу с наших традиционных рынков, которые формируют бюджет государства. Высокотехнологичные проекты в космосе, на железных дорогах, в авиации, в сельском хозяйстве, в энергетике стали напрямую угрожать конкурентным преимуществам наших компаний. Основой этого преимущества являются другие бизнес-модели, другие модели организации труда, исследований и продаж, которые эффективнее наших в десятки и более раз.

Цифровая платформа Alibaba уже продает товаров на $18 млрд за один день. Они научились проводить 140 тысяч сделок в секунду. Капитализация недавнего стартапа Uber сравнима с капитализацией «Роснефти» ($60 млрд). Эти компании уже пришли и подрывают традиционные рынки. Отставание России в инновационном развитии приводит к потере позиций наших компаний на высокотехнологических рынках. Капитализация российских активов сегодня в три раза ниже среднемировой. Капитализация «нашего достояния» – низкотехнологичного «Газпрома» – мировым рынком в 2008-м составляла $365 млрд, а сегодня менее $60 млрд. Нарастить капитализацию за счет «чужой» институциональной среды нам больше не позволят.

Есть три стадии технологического отставания. Первая – это когда мы можем разобрать новый продукт, понять технологию его создания, после чего сделать копию. На второй стадии мы можем разобрать продукт, понять технологию его создания, но не можем повторить из-за отсутствия технологий производства. На третьей стадии мы можем разобрать продукт, но даже не можем понять технологию его создания. К сожалению, по многим отраслям российские компании уже находятся на второй и третьей стадиях отставания. И это серьезная, одновременно и идеологическая, и экономическая, и фундаментальная угроза. Хотя все эти «подрывные» инновации угрожают России именно из-за неспособности страны их генерировать, развивать и адаптироваться к ним. Похоже, что проблема не в инновациях, а в России.

Впрочем, на все эти рассуждения можно посмотреть глазами нашего «земляка» Козьмы Пруткова, который в «Проекте о введении единомыслия в России» выразил исконную нашу позицию: «А разве может быть собственное мнение у людей, не удостоенных доверием начальства?! Откуда оно возьмется? На чем основано? Если бы писатели знали что-либо, их призвали бы к службе. Кто не служит, значит, недостоин; стало быть, и слушать его нечего».