- Алексей Анатольевич, с чем связана смена поля деятельности?

- Я получил предложение — возглавить реализацию проекта, цели и задачи которого соответствуют интересам Архангельской области. Конечно, был предварительный разговор с губернатором, и он одобрил мое решение. Я не считаю, что куда-то «ушел» - просто переместился на другой фронт, где также буду работать на регион в связке с правительством области и администрацией Архангельска.

- Может быть, так сложилось информационное поле, но действительно: частая смена руководства в министерстве сельского хозяйства привлекает внимание. Почему, на ваш взгляд, появилась такая тенденция и о каких проблемах в министерстве она свидетельствует?

- Мне сложно об этом судить: не хотелось бы давать оценку работе предшественников. В любом случае, говорить о «кадровой чехарде» в отдельно взятом министерстве я бы не стал. Новые люди — это новые идеи, мысли и планы. Гораздо хуже, когда человек сидит в одном кресле по 20 лет. Не вижу ничего критичного в переменах, лишь бы отрасль развивалась.

Считаю, что за год моей работы на посту министра нам удалось выстроить систему — это главное в любом бизнесе, любой управленческой структуре. Был укреплен юридический блок: усиленно наводил порядок там, где как раз были упущения у предыдущего руководства. В частности, это касается процесса распределения субсидий, по поводу которого возникало множество нареканий со стороны контрольно-надзорных органов.

Мы упорядочили финансирование крестьянских (фермерских) хозяйств, ввели институт защиты проектов, убедили, надеюсь, глав муниципальных образований в том, что и они несут ответственность за те заявки, которые приходят из районов, и должны выезжать на малые предприятия - смотреть, а существуют ли они вообще? К сожалению, разные прецеденты имели место. Нет у нас в области организации, объединяющей фермеров...

- Как нет? А региональное отделение АККОР? «Фермеры Русского Севера»?

- Да, поначалу я рассчитывал на АККОР, но, будучи руководителем агентства по рыбному хозяйству, а затем министром вдоль и поперек не один раз проехал Архангельскую область и, помимо всего прочего, убедился: в районах эту организацию практически никто не знает. Складывается впечатление, что это просто пиар-проект, рычаг для выступлений в СМИ, возможность от чьего-то имени ругать всех, кого можно, — чиновников прежде всего.

- В начале февраля в СМИ появилось открытое письмо от «Фермеров Русского Севера» губернатору, в котором, в частности, шла речь о том, что министра сельского хозяйства целесообразно назначать по результатам конкурсной презентации программ развития отрасли. Что вы скажете о таком предложении?

- Если бы это обращение подписали такие профессионалы отрасли, как Владимир Петров, Николай Белозеров, Александр Фиалковский, Владимир Викторов, конечно, к нему стоило бы присмотреться... Здесь же авторы — люди, которые занимаются преимущественно тем, что ведут странички в Интернете. Их выступления могут влиять на настроения, но вызывают недоумение у практиков.

Кроме агропромышленного комплекса, министерство отвечает за рыбное хозяйство, ветеринарию и еще за огромнейший блок — торговлю и лицензирование. Во-первых, тогда уж было бы справедливо у представителей всех этих сфер спросить, кто им нужен на посту руководителя. А во-вторых, надо понимать, что быть профессионалом в каждом из данных направлений достаточно непросто. Можете себе представить, что получится из такого конкурса? И кто будет в «жюри»? Я, работая в правительстве, не знал, что такое выходные дни. Максимум, что удавалось - взять две недели отпуска в год, да и те проводил в телефонных разговорах и в скайпе, регулируя рабочие процессы.

- А есть ли у сильных игроков рынка общая площадка, желание наладить конструктивный диалог, «жить дружно»? Не теряем ли мы во внутренних «контрах» силы, которые пригодились бы для наращивания позиций на межрегиональном и федеральном рынках, например, молочной продукции?

- То, что вы назвали «контрами», это конкуренция поставщиков сырья между собой и их разногласия с переработчиками. Это было, есть и будет.

У нас в области порядка 250 сельхозтоваропроизводителей, с которыми министерство всегда находилось на связи в онлайн-режиме, никому никогда не было отказано в приеме, практически у каждого из них есть номер моего сотового телефона. Такой же политики придерживается и губернатор. При министерстве создана коллегия: мы периодически встречаемся, обсуждаем текущие проблемы, в том числе касающиеся распределения бюджетных денег. Всегда собирается полный зал, и каждый имеет возможность выступить, высказать свои пожелания и предложения. А вот «внутри» отрасли, повторюсь, организаций, которые бы действительно сближали, имели серьезное представительство, очень мало. Превалирует монотонная критика и материалы в СМИ, создающие впечатление заказных.

Между тем, если говорить о молоке, ситуация для местных производителей сейчас более чем благоприятная. С одной стороны, размеры субсидий немножко подрезаны, но это общая тенденция для всех сфер экономики. С другой, цены на молоко растут, идет борьба за производителей сырья. Согласно федеральной доктрине продовольственной безопасности, стране необходимо 37 млн тонн молока в год, у нас по факту производится 30 млн тонн. 7 млн тонн не хватает — это достаточно большой объем.

Есть проблемы с ценами на молоко-сырье, но не с уровнем спроса. Многие предприятия-производители, которые находятся на островах, в Мезенском, Лешуконском районах, в стороне от трассы М8, просто вынуждены отдавать продукцию по 20-22 рубля за литр. Мы стараемся убедить их, что нужно настраиваться на свою переработку и розницу, делать, например, масло и сыры. Иначе зависимость от условий, которые диктуют переработчики, не преодолеть. Они, кстати, тоже предпочитают работать по схеме агрохолдингов — это самый правильный путь.

А вот видеть в них главных выгодоприобретателей на рынке не стоит. Цена на молоко растет как раз у производителей. Ну, может быть, в магазинах она поднялась на 2-3 рубля, но не за счет промежуточного звена — переработки. Оно остается в минусе.

Если говорить о федеральных игроках, они из одного литра сырья делают линейку из 10-15 позиций, и в каком-нибудь сырке, например, молока процентов тридцать. А у нас производители, как молочной продукции, так и, например, рыбной, стараются следовать принципу натуральности и проигрывают. На первый взгляд, выбор такой: использовать химию либо недополучать доходы. Но есть и другой путь — своя переработка, свои торговые точки, раскрутка товара, продвижение местных брендов.

- Федеральная политика субсидирования сельского хозяйства меняется: количество направлений поддержки сократилось с пятидесяти четырех до семи. Каковы основные тренды? Согласны ли вы с той точкой зрения, что эффективнее было бы выделять бюджетные деньги не на литр готовой продукции, а, например, на созданное ското-место?

- На самом деле полномочия регионов даже увеличились — теперь уже не потребуется каждый шаг согласовывать с федеральным центром, задачи предельно понятны.

Нет, я не согласен с тем, что субсидии надо переориентировать на создаваемые ското-места. Это было бы эффективнее, если бы мы говорили, например, о Ярославской области или о Вологодской. У нас же ситуация другая. Для того чтобы документально подтвердить наличие нового ското-места, требуется земля, проектно-сметная документация, разрешение на строительство и т. д. В Вельском, Устьянском, Няндомском районах — благоприятной со всех точек зрения территории для развития сельского хозяйства — вопросов нет: там предприниматели предоставят информацию в надлежащем виде и субсидии получат. Но удаленные, северные территории останутся неохваченными. Вводить дифференцированный порядок распределения субсидий нельзя — возникнет конфликт интересов.

Любой человек на посту министра ответственен за каждый бюджетный рубль. Как я могу оперативно и точно проверить, что на создание одного ското-места фермер, скажем, в Лешуконском районе потратил 200 тысяч рублей? Руководители местных администраций и то за это не берутся. Получается, мы верим фермерам на слово, какую и куда они там доску приколотили, и хорошо, если не ошибаемся.

Давая деньги на килограмм произведенного молока, мы поддерживаем конкретного товаропроизводителя. Субсидии на готовую продукцию гораздо понятнее, они дают результат. Поставлена цель: повышение удоев, и она достигается — по этому показателю мы третьи по стране.

- Расскажите, пожалуйста, о крупных инвестиционных проектах в птицеводстве. Какие перспективы, в частности, у Котласской птицефабрики?

- Очень большие. Грамотное руководство, рациональная позиция акционеров — все настраивает на позитивный лад. Там планируется запуск нескольких линий по товарному яйцу, следующий шаг — глубокая переработка мяса, производство рулетов, колбас и др.

Сейчас лидер рынка — это, безусловно, Уемская птицефабрика. Но в будущем объемы производства у Котласской станут, возможно, даже выше. Есть совместные перспективы у Няндомской и Вельской птицефабрик. Но относительно Няндомской... Пока в обсуждении ее будущего преобладают эмоции, нет конкретных, экономически просчитанных предложений. Собственники предприятия готовы к диалогу, но ничего, кроме критики, в частности со стороны местных властей, не встречают.

Я неоднократно бывал на няндомском предприятии: сегодня занимать такие площади для производства — это экономическое самоубийство. Нужно просчитывать возможности создания там технопарка, но для этого нужны идеи и инвесторы, помощь местных депутатов.

- На прилавках магазинов продукция нашего птицеводства выглядит несколько стесненно. Есть объективные причины?

- Давайте вернемся к векторам развития отрасли, которые определены министерством сельского хозяйства: наши сильные стороны — молоко и семенной картофель, эти два направления могут быть драйверами развития сельского хозяйства Архангельской области. В птицеводстве сегодня наблюдается перепроизводство, и получить субсидированные кредиты в нем очень сложно. В масштабах России мы себя мясом птицы полностью обеспечиваем — регионы погашают потребности друг друга, и любой новый игрок, заходя на рынок, давит на остальных.

- Недавно Владимир Личный, также работавший в должности руководителя профильного министерства, в интервью «Бизнес-классу» говорил о растущих сложностях выращивания картофеля в регионе по причине запущенности, неумелого использования земель.

- И он абсолютно прав - относительно товарного картофеля. Да, к сожалению, некоторые производители только из расчета на дополнительную прибыль бездумно вносят удобрения, нарушая химический состав почвы, а потом — хоть трава не расти... Для восстановления земли требуются десятилетия. Необходимо заниматься мелиорацией, и министерство добилось в 2016 году выделения значительных средств из федерального бюджета на эти цели. Работу нужно продолжать и параллельно убеждать производителей, что в своем же доме мусорить неразумно.

Кроме того, мы никогда не сможем соперничать, например, с Ростовской областью или Краснодарским краем (хотя наша картошка значительно вкуснее!) на рынке: крупные торговые сети работают в основном с югом России.

С семенным картофелем ситуация иная: есть перспективные участки в Любовском (Приморский район), Котласском районе, опытная станция в Холмогорах. Здесь, напротив, благодаря уникальным климатическим условиям конкурентные преимущества за нами.

- А другие овощи? Начало года было неприятным для бывшего «Тепличного» и его владельца - предпринимателя, депутата областного Собрания Виктора Казаринова. Хороший проект, и остается надеяться, что авария в системе водоснабжения не повлияет на его продолжение.

- Теоретически мы можем выращивать в Архангельской области хоть бананы: технологии позволяют, упремся только в затраты на энергоресурсы. Но надо понимать, что все субсидии и дотации в итоге ложатся на плечи налогоплательщиков. В бюджетной политике важна «золотая середина»: вкладывать миллиарды в тепличные комплексы, производить свою продукцию любой ценой — рациональный ли это шаг? Хотя у северодвинского предприятия есть очевидный козырь — свежесть продукции, она всегда будет пользоваться спросом.

Скажем, Греция или Турция могут выращивать все, что угодно, но делают ставку на том, что у них растет «само по себе», — помидорах, мандаринах... И являются поставщиками мирового уровня. И нам надо использовать свои плюсы.

- Вы не разделяете энтузиазма относительно «экзотических» проектов в отрасли?

- «Экзотических» - это каких? Возьмем конкретные примеры. Относительно конеферм я придерживаюсь той точки зрения, что нельзя заниматься наукой (селекцией) исключительно ради самой науки — должна быть и экономическая отдача. Если мы решаем выращивать лошадей мезенской породы, давайте думать о том, что с ними делать дальше. Просто содержать мезенок в вольерах нецелесообразно — кто за это будет платить? Архангельский научно-исследовательский институт сельского хозяйства прорабатывает вопрос о переработке продукции коневодства. Но пока для рыбакколхоза «Север» это, к сожалению, «гарантированные» убытки.

Проект по искусственному выращиванию клюквы был представлен на рассмотрение комиссии по выделению грантов, но на большинство вопросов заявители так и не ответили, проект отклонили. Если есть люди, которые готовые вложить в него деньги и получить отдачу только через несколько лет, - это их право.

- Вы несколько лет отработали в агентстве по рыбному хозяйству. Со спокойной ли душой «оставляете» Архангельский траловый флот и как оцениваете его позиции на рынке?

- Можно сказать, сейчас на водорослевом комбинате, где я начал работать, ситуация такая же, какая была в период приватизации на АТФ: возникали вопросы по судьбе активов, самой структуре предприятий. Тралфлот за несколько лет показал стремительный рост - в том числе и по налоговым платежам, в модернизации мощностей, производстве собственной продукции. Выбрался из минуса и стал прибыльным. На самоокупаемость вышли и рыбный порт, и ремонтная база, и рыбзавод. Впервые за много лет АТФ заказал четыре судна и планирует построить еще шесть. Кстати, не отстают и рыболовецкие колхозы, которые тоже серьезно обновили парк своих судов.

- Рыбный трафик с Дальнего Востока — это пока теория или уже результат переговоров?

- Переговоры ведутся, и один из потенциальных партнеров — компания «Доброфлот», входящая в число лидеров рынка в производстве консервов. Надеюсь, что они будут заходить к нам со своей продукцией уже с лета 2017 года. Арктический форум, который пройдет в Архангельске в конце марта, должен стать вехой в продолжении сотрудничества в этом направлении.

- Вы упомянули о том, что министерство сельского хозяйства занимается и торговлей, и ветеринарией — насколько оптимально такое разделение полномочий в правительстве?

- Объем работы действительно колоссальный, но есть существенное обстоятельство, которое оправдывает, например, принадлежность торговли к этому блоку. У нас ведь существуют проблемы не столько с производством продукции, сколько с ее реализацией. Торговля — в конце цепочки между производителем и покупателем. Раньше мы не обращали достаточного внимания на это звено. Между тем возникает много сложностей, связанных с внедрением современной техники, вступлением в силу изменений в законодательстве в сфере торговли, особенно в районах. К слову, как раз перед новым министром сельского хозяйства Ириной Бажановой, когда она была в должности заместителя руководителя, ставилась задача ликвидировать этот пробел, и были достигнуты значительные успехи.

- Алексей Анатольевич, перейдем к вашему новому направлению работы. Что в первую очередь потребуется от вас как от нового руководителя Архангельского водорослевого комбината?

- Никаких сбоев, связанных со сменой собственника, в работе комбината не было. На любом предприятии главное — это коллектив. На водорослевом комбинате он очень сильный во всех подразделениях, но, к сожалению, раньше перед людьми не ставились такие, более амбициозные, возможно, задачи. Надо предприятие «развернуть» поближе к рынку, к созданию кластера биотехнологий и других биоресурсов — то, о чем говорит губернатор.

- А что имеется в виду под другими биоресурсами?

- Дикоросы, древесина, хвоя, кора - вариантов много, весь вопрос в том, чтобы связать эти пазлы воедино. Сейчас мы проводим финансовый аудит, анализ технического состояния оборудования. До конца марта хотим открыть десять фирменных торговых точек в магазинах в разных районах области, решаются вопросы логистики.

Безусловно, будет сохранена косметическая линия — более того, мы начинаем работать над новыми предложениями, структурировать это направление на примере ведущих мировых корпораций и возлагаем на него большие надежды. Мы не хуже, а по некоторым позициям и опережаем многих производителей косметики.

- Требуется ли переоценка ресурсной базы? С экологической точки зрения все стабильно?

- Да, и не совсем объективные рассуждения на этот счет иногда встречаются в СМИ. Сырья достаточно, но его запасы должны возобновляться в пределах естественного двухлетнего цикла. Мы готовим программу увеличения добычи водорослей (в пять раз) с учетом предосторожного подхода — такие показатели предусмотрены в планах развития предприятия.