Официальная версия, изложенная председателем Госдумы Вячеславом Володиным: инициативы «направляются в рассылку для обсуждения до 14 декабря включительно – в регионы, в Общественную палату, Счетную палату, Совет Федерации». Предложенное объяснение, абсолютно рациональное по сути, не слишком хорошо укладывается в отечественную практику законотворческих процессов последних лет. И хотя такой вариант совсем отвергать не стоит, все-таки возникает вопрос: что стоит за этим нестандартным решением на самом деле?

Первое, что приходит в голову – Госдума решила разделить ответственность за непопулярные меры со своими «младшими коллегами» – депутатами региональных парламентов. А они в подобных ситуациях, по существу, возражают редко. Второе – высокий градус недовольства в обществе. В этом случае правительственную инициативу «спустят на тормозах».

На самом деле, с этим «высоким градусом» большие проблемы. Его размер каждый оценивает, основываясь на своих убеждениях: «оппозиционеры» твердят о стремительном падении рейтингов власти, а ее сторонники утверждают, что рейтинги стабильны и высоки. Социологи подтверждают скорее последнюю точку зрения: даже по данным Левада-центра, внесенного Минюстом в реестр иностранных агентов, одобрение деятельности властных институтов – от президента до губернаторов – в последние месяцы значительных изменений не претерпевает, колебания происходят, что называется, в пределах погрешности опросных методов. Или близко к этим пределам.

Правда, некоторые СМИ, входящие в тот же реестр, со ссылками на источники в администрации президента и «закрытые» опросы сообщают о катастрофическом снижении авторитета главы государства.

Как бы то ни было, сама по себе идея с законопроектами действительно не слишком удачна. Даже если QR-коды и правда нужны, у граждан вызывает недоумение сама попытка закрепить их законодательно: ведь до сих пор ограничения, причем весьма жесткие, как-то вводили безо всяких законов – решениями глав субъектов Федерации. Соответственно, даже не вникая особенно в суть законопроектов, одни граждане увидели в переходе от указов к законам намек, что теперь эти ограничения всерьез и надолго, другие – косвенное признание незаконности предшествующих ограничений. Рейтинги рейтингами, но доверия к власти такие шаги навряд ли прибавят.

Во всем мире этот чертов вирус оказался серьезным испытанием для власти. Прошлой весной опустевший Троицкий за окном резко контрастировал с многолюдными улицами немецких городов в телевизоре. Но картинки Парижа и Лиссабона мало отличались от отечественных пейзажей – с поправкой на наличие снега у нас и его отсутствие у них. Остро пахнущая хлоркой апрельская Москва живо напоминала репортажи из Китая. Теперь, «задним числом», мы хорошо понимаем, насколько избыточным и малоэффективным было большинство принимавшихся тогда мер.

Ругать власть за панику и бестолковость можно бесконечно долго – примеров более чем достаточно. Но что ей делать в такой ситуации? Ведь она вынуждена одновременно решать две несовпадающие, а иногда и вовсе противоречащие друг другу задачи: защитить население и… угодить этому населению.

А население – это не стройные шеренги наштампованных по одному шаблону. Все мы разные, не только внешне, но и по восприятию окружающего нас мира. Одни, несмотря на увещевания и угрозы властей, продолжают гордо ходить без масок даже в часы пик в общественном транспорте. Другие носят перчатки, иногда по две пары, несмотря на полный и официальный отказ от этой меры защиты. Потому что одни в коронавирус не верят, и любые ограничения вызывают у них яростный протест, а другие пуще всего на свете боятся подцепить эту заразу. Вторые ждут от власти максимально жестких мер, первые требуют от них отказаться.

Как нащупать грань? Второй год телевизор предлагает нам бесконечные «ток-шоу», где одни вирусологи и эпидемиологи спорят с другими. Достаточно посмотреть два-три сеанса, чтобы понять: они ничего не знают наверняка ни о вирусе, ни о том, как с ним бороться. Им можно: они – ученые. Но власть, да и все мы, ждем от них внятной инструкции, как нужно действовать, а они на это не способны.

Критерием истины, как всегда, выступает практика: эффективность жестких мер однозначного статистического подтверждения не имеет. В Израиле при жесточайших противоэпидемических мероприятиях смертность минимальна. Швеция – единственная европейская страна, отказавшаяся от масштабных ограничений – была объявлена ковид-диссидентом и подвергнута остракизму соседей. На сегодня Россия по числу умерших, соотнесенному с населением, ее уже перегнала. А смертность в Великобритании и Франции, Испании и Италии, не говоря уже о Чехии, Бельгии, Польше и Румынии, несмотря на максимальные запреты властей в соответствии с рекомендациями ВОЗ, еще выше, чем у нас. Специалисты дали неправильные советы? Власть, вынужденная принимать решения в отсутствие профессиональной поддержки, имеет право на ошибку и сочувствие.

Беда в другом. Любая чрезвычайная ситуация практически неизменно порождает чувство вседозволенности у тех, кому поручено заниматься ее ликвидацией. Там, где есть гражданское общество со всеми присущими ему институтами, оно выступает серьезным сдерживающим фактором. В нашей реальности, к сожалению, дело обстоит иначе.

Лет сто тому назад чрезвычайщина породила пресловутые «тройки», с расстрельных приговоров которых начался большой террор. В нынешнем столетии до такого дело не дошло, но административный экстаз выплескивается то здесь, то там: то горожанам запрещают посещать парки и леса, то глава Роспотребнадзора велит гражданам носить маски даже на улице, то ее санкт-петербургская подчиненная требует хоронить умерших от ковида без прощания, в цинковых гробах и на специальных кладбищах, то московский мэр устраивает давку на входе в метро для проверки пропусков ради сокращения желающих воспользоваться услугами столичной подземки...

Нелепицы и ошибки, совершаемые властью в условиях неопределенности, граждане еще могут понять и простить. Бессмысленную жесткость и пренебрежение – нет. Причем они имеют опасное свойство накапливаться. Мы это знаем на собственном опыте. Один из немногих в России митингов против ноябрьских ограничений прошел в Северодвинске. Сами по себе противоэпидемические мероприятия в нашей области были далеко не самыми суровыми, если сравнивать, например, с Москвой. Но они дали такой эффект, наложившись на авантюру с полигоном на Шиесе и попытку недобровольного объединения с Ненецким автономным округом.

Разумеется, накопленный уровень протеста существенно различается по субъектам Федерации. У нас он не самый высокий, если оценивать по результатам партии власти на недавних выборах в Госдуму. Утешение слабое, потому что, скорее всего, этот уровень будет повышаться, как и по всей стране, например, вместе с ростом цен в магазинах…

И «спустить на тормозах» законопроекты о QR-кодах – самое лучшее, что сейчас можно сделать, чтобы они не стали последней каплей в чаше терпения россиян.