Наверное, самое эмоциональное судебное заседание из этой серии состоялось 20 октября. Судья Илья ДИДЕНКО даже позвал в зал судебного пристава – чтобы обеспечить соблюдение порядка.

Напомним фабулу уголовного дела. Весной 2019 года проводился открытый конкурс на корректировку проектной документации по строительству нового корпуса областной детской клинической больницы им. П.Г.Выжлецова. Победителем стало ГАУ АО «Инвестсельстрой» – подведомственная организация регионального министерства АПК и торговли. К слову, сейчас «Инвестсельстрой» занимается воссозданием памятника архитектуры – «Дома И.В.Киселёва», он же выиграл контракт на подготовку проекта благоустройства привокзальной площади в Архангельске. Работать по проекту для детской областной больницы учреждение взялось за 5,5 млн рублей. На этих торгах второе место заняло ООО «Ортост-Фасад».

Вскоре после заключения контракт с «Инвестсельстроем» был расторгнут. Конкурс провели по новой, и «Ортост-Фасад» стал его победителем, но уже с предложением в 10,2 млн рублей. То есть сумма контракта возросла практически вдвое. По версии стороны обвинения, Андрей Шестаков в должности заместителя председателя регионального правительства активно способствовал этим событиям, полагается, что и из личной заинтересованности. Соответственно, ущерб, нанесённый областному бюджету, составил 4,7 млн рублей.

Зачем понадобился пристав

Выступая в свою защиту, Андрей Шестаков старается доказать, что его шаги были продиктованы не желанием «завести» на объект знакомый ему «Ортост-Фасад», а уверенностью в том, что «Инвестсельстрой» не справится с корректировкой проекта. Бывший заместитель председателя правительства утверждает: если бы худшие опасения оправдались, Архангельская область лишилась бы федерального – обычно самого большого и ключевого – вклада в само строительство нового корпуса детской больницы.

По словам Шестакова, ещё до того, как всех взбудоражил этот проект, он ставил под сомнение необходимость «Инвестсельстроя» как подведомственного учреждения правительства области и даже обсуждал возможность его ликвидации.

Кроме того, у сторонних заказчиков возникали претензии к исполнению «Инвестсельстроем» под руководством Виктора ПРУПЕСА коммерческих контрактов. В некоторых случаях реальный срок подготовки проектов строительства различных социальных учреждений втрое превышал срок, установленный контрактом. В качестве примеров проблемных объектов Шестаков привёл небольшую типовую школу в Псковской области, школу в Коноше и т. д. Он составил для суда таблицу таких контрактов, из которой следует, что при взятом «Инвестсельстроем» темпе получения положительного заключения госэкспертизы по новому корпусу детской больницы в Архангельске следовало ждать примерно в начале апреля 2021 года. Отметим, что на самом деле в это время строители уже занимались погружением свай в готовый котлован.

«Всё это я говорю не с целью дискредитировать Прупеса, а для того, чтобы показать общий информационный фон, доминирующий в мае 2019 года (то есть в период разбирательств с контрактом. – Прим. ред.) в правительстве области», – уточнил Андрей Шестаков.

На примере с Коношей судья Илья Диденко прервал Шестакова, объявив, что эти показания не имеют прямого отношения к обвинению. Андрей Геннадьевич бросился возражать, что имел аргументы против «Инвестсельстроя», а не желание «продвинуть какой-то там «Ортост-Фасад», распаляясь и не очень-то вникая в суть замечаний. Чем вызвал решение судьи объявить пятиминутный перерыв и пригласить в зал заседания судебного пристава для наведения порядка.

«Кто здесь хулиганит?» – задал вопрос пристав, появляясь перед присутствующими. «Получается, я», – уже вполне спокойно и даже с некоторым сожалением ответил бывший зампредседателя правительства области. Убедившись, что никто более шуметь не собирается, пристав сообщил об этом ждавшему в другом кабинете судье, но остался, однако, в зале по его настоянию.

«Один из основных пунктов обвинения заключается в том, что Шестаков действовал в интересах «Ортост-Фасада». Позиция же защиты по этому вопросу состоит в том, что им двигали сомнения в благонадёжности «Инвестсельстроя». Андрей Геннадьевич поясняет этот свой мотив», – уточнил впоследствии адвокат.

Одна особенность министра

«Именно так я и думал, – продолжил после перерыва Андрей Шестаков. – И после первых торгов на корректировку проекта строительства нового корпуса детской областной больницы и победы «Инвестсельстроя» предлагал минстрою Архангельской области взвешенно подойти к реализации этих мероприятий и не пускать всё на самотёк, за что им, а не мне придётся впоследствии отвечать».

По словам Шестакова, он настраивал Яковлева ещё раз проверить документацию, поскольку Виктор Прупес, судя по всему, недооценил масштаб стоящих перед ним задач и заявил неоправданно низкую цену. А в случае, если обе стороны поймут, что в сроки уложиться нельзя, найти выход с учётом возможного расторжения контракта.

«Вообще, министр вправе в данном случае самостоятельно принимать решения. Я лишь указывал на возможную проблему, в том числе с получением федерального финансирования на строительство нового корпуса детской больницы. На тот момент у нас с Яковлевым по службе отношения были, надо сказать, непростые. У него имелась способность работать в Правительстве Архангельской области, но не связанная с деятельностью министерства строительства. У Михаила Валерьевича была одна особенность: при возникновении какой-либо проблемы, неосознанно или при проявлении особого внимания со стороны руководства, впоследствии выдавать результат как необратимый, без поиска других вариантов решения, – неожиданно добавил Андрей Геннадьевич. – Я это мнение не раз высказывал вышестоящему руководству, но, видимо, у Михаила Валерьевича были свои защитники».

По мнению Шестакова, так получилось бы и в ситуации с детской областной больницей: волокита с конкурсными процедурами снизила шансы подготовить в срок качественный проект и, при другом развитии событий, получить федеральные деньги.

«Кто и кому предлагал угрожать?»

В конечном итоге, узнав о том, что Шестаков уже начал изучать деятельность «Инвестсельстроя», министерство и заказчик – ГУКС Архангельской области – стали интересоваться его точкой зрения на ситуацию.

«Из всех предложений, высказанных не только мной, но и другими должностными лицами правительства области на различных совещаниях и планёрках, Яковлев выбрал вариант с расторжением контракта. Но я и тогда был уверен, и сейчас повторю: это решение одной стороны. Решение исполнителя – «Инвестсельстроя» – не зависело от действий Яковлева или его подчинённых структур. Кто и кому предлагал угрожать – мне вообще непонятно (версия о серьёзном давлении на Прупеса на процессе звучала на раз. – Прим. ред.). А может, никто и не предлагал. При этом я отчётливо слышал на совещаниях обращения к профильному заму председателя правительства Фоменко и министру АПК и торговли Бажановой – разобраться в ситуации и взять на себя ответственность за получение федеральных средств», – пояснил Андрей Шестаков.

А после принятия директором «Инвестсельстроя» решения подписать письмо о расторжении контракта уже имелись резоны ускорить этот процесс, чтобы как можно скорее прошёл новый конкурс на корректировку проекта.

«Я понимал, что каждый день дорог, поэтому исполнил просьбу Яковлева поискать товарища Прупеса и поторопить с расторжением контракта по соглашению сторон. Подчеркну: по соглашению сторон, что не несёт в себе причин для включения «Инвестсельстроя» в реестр (недобросовестных поставщиков. – Прим. ред.). О том, что учреждение уже понесло затраты по этому контракту, меня не информировали», – добавил Андрей Шестаков.

Что касается победы «Ортост-Фасада» на втором конкурсе – всё дело в лучшем предложении, считает Андрей Геннадьевич.

«Я был против «автоматического» заключения контракта со вторым участником первого конкурса, поскольку полагал, что с учётом значительной разницы в стоимости предложений только проведение повторной закупки обеспечит честность и прозрачность выбора как нового проектировщика, так и стоимости его работ. Да, я понимаю, что такое совпадение – победа «Ортост-Фасада» после всех этих событий – возможно, и требовало проверки. Но не в материалах уголовного дела. Нет никакой связи в этих событиях, кроме названия юридического лица».

Резонансный уголовный процесс продлится ещё как минимум месяц.